Сквозь время

– Ах, – Селестина была поражена рассказом друга. Только он мог так изящно и просто превратить простое событие в приключение, а земное действие – в волшебство. Наверное, фантазии Селестины позавидовал бы любой, но воображение – было визитной карточкой Льюиса.

Прошло время, и в жизни маленькой леди, которой только исполнилось шесть, появился еще один друг, Адам. Он стал для нее кузеном: ее дядя Серафино Мэдисон женился на женщине с шестилетним ребенком. Вот уж удача. И куда же уходят пределы того прекрасного времени, когда двое первоклассников, Селестина и Адам, шагают в первый раз в школы, да только в разные: леди решили отдать в лицей, самую новую и престижную школу города, а Адама – в самую обычную? Дядя Серафино никогда не отличался ответственностью и благородством, что кажется странным, глядя на его гены. Да, он был братцем матери Селестины, сыном настоящей итальянки Авроры и аристократа Франклина Мэдисона, внуком безумной Эйвы. Голубая кровь кипела в жилах данной семьи, да вот только не проявила себя в четвертой отрицательной Серафино. Он никогда не был погладист, излишне самоуверен, вечно дискутировавший со своей матерью. Но светлую Габриэль и малышку Селесту это всегда забавляло, и они, подкравшись в соседней комнате к стене, разделявшей спальню и кухню, где велись настоятельные беседы, прикладывали к ней чашечки и подслушивали. Напомню, что девочка и не подозревала о том, что эти разговоры имеют реальную почву, она находила их небылицами, и эти самые бабушкины басни казались ей самыми интересными, увлекательными и такими живыми, что Селестина уже в раннем возрасте не могла не замечать превосходной игры настоящей актрисы, какую ни в каком фильме не покажут. Оскар – Авроре, и нет, наверное, прекраснее дара, чем харизма.

Адам был однозначно маленьким бунтарщиком. Он стремился все испробовать, что есть в этом чудесном детском мире, его привлекала некая пошлость, чем Селестина от него и набралась. Он редко подпускал к себе людей, необходимо было достаточное количество лет, чтобы втереться к нему в доверие, но Селестине то ли из той удачи, что они были еще детьми, то ли из ее открытости и легкой проникновенности, удалось это в два счета, и теперь они были лучшими друзьями, едва не выдвинув полувлюбленного Льюиса на задний план. Адама выделяло спокойствие, подозрительность к людям и, что удивительно, странная форма воспитанности. Его мать не отличалась хорошими манерами, но старшее поколение Мэдисонов всячески оправдывали невестку с сыном тяжелой судьбой, выпавшей на них в виде мужа-отца настоящего тирана.

И вот, летом 2009 года семья Корелли вместе со молодой семьей Мэдисон двинулись все на море, в сказочный город Палермо. Почему именно сюда? Здесь располагался домик прабабушки Эйвы, который в последствие перейдет во владение Серафино Мэдисон. Эти новости взбудоражили Селестину, ведь это жилище она всегда находила своим собственным домом. Сколько воспоминаний связано у нее с ним: беспощадная кулинария из вонючего песка для прабабушки Эйвы, о которой знал один только Адам, и за которую Селестине было стыдно как никогда; вечные споры с ее старенькой бабулей по поводу уборки дома; взрывоопасные ссоры из-за таких мелочей, над которыми сейчас стоит только смеяться; угрюмый двоюродный дед, лишенный одного глаза, он вечно ходил и матерился на ласковых котов, курил и поблескивал своим страшным стеклянным глазным яблоком, от которого у девочки мурашки ползли по спине; странные истории двоюродной бабушки и ее причуды. Все детство, пусть и ограниченное только временем года «лето» прошло здесь, не считая, конечно, каникул в самой Бьелле, у второй бабушки – Эмили Корелли, матери отца Селестины, Сириуса. Да, от прежнего родного состава Палермо остались лишь прабабушка Эйва, превосходный винтажный деревянный шкаф XIX века, закрывшийся от всех в гараже, в который Селестина была влюблена по уши, конечно, само Море, и не стоит не упомянуть и о соседской девчонке Габриэль, пятнадцатилетней лучшей подружке Селесты. Весь год девочка ждала лето, чтобы вновь встретиться с любимой особой из Палермо, поболтать о чем-то волшебным, помечтать о возвышенном, посмотреть «Зачарованные». Селестина и Габриэль словно не замечали то время, что тянется за ними, их быт уходил далеко на задний план, оставаясь размытым и нечетким, как при уменьшенной диафрагме. Домик в Палермо, куда голубоглазая приезжала каждое лето, был наделен теми чарами, коими лишена была сухая Бьелла. Для нее это было более, чем приключение, это был новый мир, погружение в который являлось необходимостью и потребностью, ведь именно Палермо был для нее поистине родным городком , а вот Бьелла никогда не претендовала на такой титул. Наше место не там, где мы рождены, не там, где пригодились, наше место там, где мы способны обрести покой, умиротворение, где мы приходим в гармонию, к самим себе, куда готовы вложить все свои труды и душу.