Сквозь закрытую дверь

— Не знала, что Десмонд был бродячим, — я помогла ей вытащить из машины две большие переноски для животных и несколько одеял.

— Ты думала, он просто злой? — усмехнулась Рома.

— Вовсе нет.

Десмондом звали кота Ромы. А вернее, это животное в её клинике было чем-то вроде сторожевой собаки. У чёрного лоснящегося Десмонда оставался только один глаз и была оторвана половина уха. Кот был очень крупный, а из-за своей внешности и замашек казался ещё больше. Я видела в клинике, как он свирепо смотрел на золотистого ретривера, тявкающего из-под стула. Но он вполне дружелюбно сидел рядом со мной в комнате ожидания, пока стерилизовали Оуэна и Геркулеса.

— Я и не догадывалась, что Десмонд тоже из котов Вистерии-Хилл.

Рома сунула под руку одеяла, в другую взяла переноски, я подхватила оставшиеся, и мы направились к дому.

— Дес был почти взрослым, когда Маркус его принёс. Он приучился терпеть людей, но так ни к кому и не привязался — как Геркулес и Оуэн привязались к тебе — хотя ты ему нравишься больше всех.

— Маркус? — остановилась я.

Рома обернулась.

— Ага. Маркус Гордон, детектив, занимающийся делом Истона, — она направилась дальше, на задний двор, и я поспешила за ней. — Даже раненым свирепый Десмонд смог расцарапать Маркусу руки и лицо, — улыбнувшись, продолжила Рома. — Так что ты не первый мой двуногий пациент, Кэтлин.

Рома раздвинула локтем кусты ежевики и пропустила меня вперёд.

— Кого-нибудь другого такая встреча с Демондом заставила бы ненавидеть кошек. Но не Маркуса. На самом деле, это он тот помощник, что не смог сегодня прийти.

Перед большим флигелем Рома опустила переноски на землю. Флигель был больше гаража, но гораздо меньше сарая.

— Что это за здание? — спросила я. — Для сарая слишком маленькое.

— Это была конюшня. А теперь здесь живут коты.

Она взяла у меня рюкзак, опустила на траву и открыла.

— А как же зимой?

Ромы вытащила пару газетных листов и постелила в переноски.

— Мы заботимся о котах всю зиму, так же, как и в остальное время. — Она поднялась, оглядела запущенный двор. — Мне потребовалось шесть недель, чтобы понять, сколько в этой колонии котов. Было девять самцов, три кошки и пять котят. Мне только с четвёртого раза удалось выловить всех для стерилизации.

— Не понимаю, почему ты вернула их сюда, — из-за длинных штанин и рукавов я уже немного вспотела.

— Потому, что они дикие. Они не привыкли к людям и плохо переносят жизнь с ними. — Рома подняла руку. — Знаю, знаю. Оуэн и Геркулес другие, и я не могу это объяснить. Я даже не уверена, что они были в этой стае. А насчёт Десмонда — я не думаю, что он дикий. Думаю, он был домашний, и его бросили.

— А есть разница?

Рома кивнула.

— Брошенный кот — бродячий — в конечном итоге пойдет на контакт, если его кормить. Дикий кот может привыкнуть и доверять тому, кто его кормит, но навсегда останется пугливым. — Рома присела и стала складывать газеты, чтобы уложить на дно переносок. — С хранителями котам в этой колонии — в их семье — неплохо.

Я села рядом и тоже стала сворачивать газеты.

— «Хранители»? Что ты имеешь в виду?

— Примерно то, что и сказала. Мы отлавливаем и стерилизуем котов, следим, чтобы они были здоровы. Из исходной девятки один оказался слишком болен, чтобы возвращаться сюда, и один котёнок умер спустя несколько месяцев.

— Значит, теперь здесь семь котов, — я уложила сложенную газету на дно клетки, как Рома.

— Точно. Мы организовали место для кормления, куда раз в день приходит волонтер. Зимой Гарри чистит дорогу.

Она отряхнула руки и встала, я тоже.

— А как коты спасаются зимой от холода?

— У нас есть для них укрытия, кошачьи дома. Ребекка сделала их из трех пластиковых контейнеров с теплоизоляцией и соломой внутри.

Я нисколько не удивилась.

Рома снова порылась в рюкзаке и вынула банку тунца и вилку.

— Готовишь для нас ланч? — с улыбкой спросила я.

— Точно, — сказала Рома, поднялась и подхватила клетку. — Если только ты сможешь сюда залезть.

Я подняла вторую переноску и пошла по траве за Ромой в тень перед конюшней.

— Но если все кошки стерилизованы, зачем мы здесь?

Рома поставила свою кошачью ловушку у ствола клёна.

— Маркус был здесь вчера. Он заметил, что Люси — одна из старых кошек — хромает. Судя по его описанию, думаю, у неё нога сломана.

Рома взяла у меня вторую клетку и установила в нескольких футах от первой.

— Но как мы поймаем только одну кошку?

Рома открыла банку тунца.

— Для этого мы и взяли несколько ловушек. А Люси... она самая смелая и выйдет первой, я надеюсь.

— Выйдет?

Она показала на конюшню:

— Видишь ту дыру возле дверного проема?

Справа от двери в сарай деревянная стена прогнила или проломилась, образовав маленькое отверстие с рваными краями.

— Кошки лазят через эту дыру. Мы пользуемся дверью. Внутри есть кормушка, и там кошки спят.

Я кивнула.

— Положим тунец в ловушку, а когда кошка залезет за ним, она наступит на спусковой механизм и дверца захлопнется, — закончила за меня Рома, нажала на пластинку, и дверца упала ей на руку. — И скрестим пальцы, чтобы попалась правильная кошка.

— Довольно просто.