Сквозь закрытую дверь

— Сорок шесть — это медно-красный, а жена Уилла — блондинка. Он красит усы, Кэт. Волосы у него не совсем такого цвета. И он продал свой пикап, чтобы купить огромную машину, на которой теперь ездит. Что это по Фрейду? Кризис среднего возраста, — она легко хлопнула руками по столу, чтобы подкрепить своё мнение.

Нам принесли завтрак, и мы наконец смогли оставить разговор о кризисе среднего возраста Уилла Редферна, реальном или нет. После завтрака мы пошли на фермерский рынок, через улицу от отеля. Вообще-то он работал всю неделю.

Рынок был кооперативный, как и объединение художников, в котором состояла Мэгги — овощи, фрукты, мелкая бакалея, мясник, крошечная сырная лавка. Если погода позволяла, по субботам рынок расширялся на парковку. Фермеры продавали товары прямо из своих пикапов. Мэгги искала швейцарский мангольд и молодую картошку, а я хотела купить морковь для салата и, может быть, маффины.

— По-моему, картошка вон там, — сказала Мэгги, указывая на дальний конец парковки.

— Ладно, я подойду через минуту, — мне показалось, что с задней дверцы старого «форда» продают джем из ревеня.

Я пыталась выбирать между джемом из ревеня и ревенево-клубничным, когда слева кто-то сказал:

— Доброе утро, мисс Поулсон.

Я обернулась. Прекрасно.

— Доброе утро, детектив Гордон.

В джинсах и серой майке он выглядел иначе. Плоский живот, широкие плечи, которые я не замечала раньше, и... О чём это я думаю?

— Ищете, чем полакомиться? — спросил он.

Я тут же вспомнила Эндрю, поддразнивавшего меня за привычку класть во всё джем. Эндрю, который женился на девушке, которую знал всего две недели. Что сказал бы детектив Гордон, если бы знал, как много раз я ела джем по ночам в тёмной гостиной, прямо из банки.

— Эмм... нет. — Я закашлялась и отдёрнула от баночки руку. В глубине пикапа лежали толстые пучки красной редиски. — Я искала редис.

И зачем я это сказала...

—Позвольте, я достану для вас пучок. — Он перегнулся через край кузова и вытащил связку крупной круглой редиски, каждая размером с леденец.

— Вот спасибо, — сказала я.

— Рад помочь.

Я ждала, когда он уйдет, а я смогу вернуть редиску обратно. Но он только стоял и улыбался.

— Думаю, вы можете заплатить прямо здесь, — он указал на другую сторону прилавка.

— Да, отлично.

Я отдала деньги за редиску и сунула её в сумку, к горошку и пучку моркови. Потом обернулась.

— Хорошего дня, детектив Гордон, — сказала я с не слишком искренней улыбкой.

— И вам, мисс Поулсон.

Я стала пробираться через парковку. Он не пошёл за мной. Я отыскала Мэгги, которая нашла наконец свою картошку.

— Взяла свой джем? — спросила она.

— Нет, я... я передумала. Вот. — Я вытащила из полотняной сумки редиску и сунула Мэгги.

— Ты купила редиску вместо джема? — удивилась она. — Зачем? От неё такая отрыжка.

— Просто забери ее.

— Ладно, — пожала плечами Мэгги.

Мы ещё походили по рынку. Обе купили в бакалее по паре багетов хрустящего французского хлеба, а Мэгги вступила в долгую беседу с одним из продавцов о предстоящем урожае местных яблок, в которые, как она уверяла, я должна просто влюбиться. Мы с ней вышли на улицу и распрощались.

Я поднималась на холм, чувствуя вкусный запах хлеба из сумки на плече, и ругала себя за то, что не купила джем. У Эндрю теперь новая жизнь, и у меня тоже.

Во дворе не было ни следа котов. Я постояла на заднем крыльце. Во дворе Ребекки их тоже не видно. И как-то ужасно тихо. Я вошла в дом, оторвала кусок багета, потом разложила продукты. На майку налипли коричневые крошки с хрустящей корочки. Стряхивая их, я обнаружила пятно мармелада от завтрака. Я поднялась наверх, переодеться и собрать бельё в стирку. Загрузила машинку и пошла обратно на кухню.

Наверху лестницы ждал Геркулес. Я взяла его на руки.

— Привет, клубок шерсти. Ты где был?

Кот потянулся и лизнул мой подбородок.

— Что? — засмеялась я. — На майке был мармелад, а на подбородке, наверное, омлет?

Я вынесла кота на крыльцо, посадила на скамейку и уселась рядом, потирая подбородок на случай, если там есть ещё остатки от завтрака. Почесала пушистую щечку Геркулеса.

— Что же мне делать с Ореном? — спросила я кота. Он потёрся головой о мою руку. — Ты тут не поможешь.

Он помотал головой, спрыгнул на пол, подошёл к двери, обернулся и посмотрел на меня.

— Хочешь зайти?

Геркулес поскрёб лапой низ двери.

— Эй! — сказала я.

Глядя зелёными глазами прямо мне в лицо, кот поднял лапу и стал скрести когтями порог.

Я открыла рот, чтобы опять прикрикнуть на него, но мне пришло в голову, что кот пытается что-то сказать.

— Что? — спросила я. — Я не понимаю.

Кот шлёпнул лапами по двери, она открылась, и Герк чуть не провалился внутрь. Он отряхнулся и с важным видом отошёл, задев меня хвостом. Было бы гораздо легче, если бы его суперспособности заключались в умении не проходить сквозь стены, а говорить. Я потёрла переносицу.

Я боялась, что Орен как-то связан со смертью Грегора Истона, и сомневалась, что детектив Гордон вычеркнул меня из списка подозреваемых. Кроме того, коты вели себя странно. Даже более странно, чем когда проходили сквозь стены и становились невидимыми.