Слабая женщина с сильным характером

— Не нужна я ему, — у Любы опять потекли слёзы. Она не хотела плакать, но слезы, сами по себе всё текли и текли из глаз по щекам и скатывались по обе стороны лица на тонкую подушку, образуя на ней две лужицы.

Утром, проснувшись, Люба увидела сидящего Федю за столом.

— Я уже позавтракал, мать, пока ты отсыпалась. Слышишь, что я тебе скажу. Чего ты будешь себя и меня мучить ещё два дня. Рассказывать нечего больше. Я отъелся, остальное надо ребятам отнести. Скучно здесь. Езжай домой.

Люба с недоумением посмотрела на Федю.

— Правда, не обижайся. Нечего тебе здесь делать. Приедешь, письмо сразу напиши, как доехала и денег на счёт не забудь положить. Я в магазинчике куплю себе, что надо. А через полгода, ещё посылку вышли и больше сигарет хороших, дорогих. Договорились?

— Договорились, — тихо ответила Люба, откинув одеяло, она встала. Вечером она так и легла в кровать, не снимая одежды. Теперь отряхнув юбку влажной, чуть смоченной в воде рукой, она подошла к сыну и, гладя его по щетинистым щекам, тихо сказала ему:

— Не нужна тебе мать, сынок. Совсем я тебе не нужна.

— Нужна, нужна. Скажешь тоже, — отвечал он, увёртываясь от материнской ласки, — кто же мне посылки слать будет? Да, шучу я! Ну, мать, давай, давай, не плачь.

Вошедший в комнату мужчина в форме, чтобы отконвоировать Фёдора, посоветовал Любе:

— Бегите быстрее на КПП, там машина Санькина стоит, со свидания кого-то забирает и вас подхватит до города, а то придётся вам до утра здесь куковать.

Перекрестив и расцеловав Фёдора, Люба пошла к выходу из колонии. Выйдя за ворота, она увидела, как тронулась легковушка и с рыком двинулась по дороге в сторону города. Люба машинально побежала за ней, махая сумкой, но решив, что водитель её не заметил, остановилась на дороге.

На её счастье машина, лихо набравшая скорость, резко затормозила и дала задний ход.

— Повезло вам, девушка, — улыбнулся пожилой водитель.

— Какая я девушка, — через силу улыбаясь, ответила ему Люба.

— То есть как какая? Самая настоящая. Моя старуха и то себя девушкой считает. Попробуй её старухой назвать! А ты молодка ещё хоть куда! Что к сыну приезжала?

— Откуда догадались? Может к мужу¸ — удивилась Люба.

— Нет, к сыну. У матери за сына другой взгляд, чем у жены за мужа. Не переживай мать! Всё сложится. Теперь ты о себе думай больше. Время пришло твоё. Послушай старого Санька. Я правду говорю. Никогда не ошибаюсь. Ты, видно, много позволяла сыну, прощала, вот результат. А начнёшь больше о себе думать — сразу сынок за ум возьмётся. Знаю, что говорю. И мужа найди себе хорошего, чтобы тебя в обиду не давал. Сейчас самое твоё время пришло для себя пожить.

— А с чего ты взял, мил человек, что у неё мужа нет? — поинтересовался сидящий рядом с водителем мужчина.

— Это проще простого. Был бы муж, отец сыну, так сам поехал бы в такую даль. А если дома остался, а жёнку отпустил по тайге кататься, так какой он ей мужик? Так, одно название. Прости меня, милая, — водитель обернулся к Любе.

— Правда ваша, — ответила Люба, — муж помер от перепоя.

Машина неслась, дав пассажирам ощутить каждую ямку на накатанной дороге. Объезжая большие ямы, она будто кидалась из стороны в сторону, не давая Любе сосредоточиться на своих мыслях.

— Верно, что зря приехала, — думала она, — и душа не отдохнула. Не насмотрелась на глаза когда-то в детстве добрые. Глаза сына стали такими колкими, словно навсегда в них поселилась злость бабкина. Не потрепала его мягкие волосы, когда-то пахнущие степным ковылём. Волос-то нет, всё выстригли. Да и Федя совсем радости не проявил. Повзрослел. Отмахивался от материнской ласки. Да и то, правда, его время сейчас по девкам на селе бегать, а он вот угодил.

Машина остановилась на привокзальной площади. Люба попрощалась с Саньком, пожилым, полным, добродушным мужчиной, который держа в своих руках её худую холодную ладонь, всё желал и желал ей много чего хорошего: и в жизни, и в дороге, и в любви.

После добрых слов постороннего человека, которому удалось понять то, что она пыталась скрыть от незнакомых глаз людей, на душе женщины легче не стало. Наоборот, она еле сдерживала слёзы. И чем добрее были пожелания водителя и ласковее его слова, тем становилось горше на душе. И только когда, расчувствовавшись от добрых напутствий, Люба чмокнула его на прощание в щёку, он отпустил её руку, посоветовав сдать обратный билет в кассы вокзала и купить другой на любой проходящий состав до Москвы.

Глава 7