Слабое утешение

Эстер утерла губы. Гейб ошарашил ее поцелуем, хоть она и знала, что он в нее влюбился. Знала с того самого момента, как они встретились. Поэтому и не рассказала, что живет с Морганом, что вместе с ним растит Кейт и держит собаку, что упорно не желает объединять жилье, почтовые ящики и головную боль, хотя и – по правде говоря – теперь редко поднимается к себе на третий этаж. А еще это было приятно. Эстер ощутила себя желанной. Как будто снова стала сама по себе. Однако даже сейчас, после стольких лет, что она прожила с Морганом в любви, она, прочитав это сообщение, ощутила себя на грани одиночества: сколько бы Эстер ни отстаивала свою независимость, мысль, что ее бросят, пугала.

«О чем? Хоть примерно?» – написала она в ответ.

Морган ответил почти сразу: «Встретимся дома. Я закончу на работе в 18:30».

«Договорились!» – написала Эстер, хотя восклицательный знак ставить как раз не хотелось.

Посадив в машину Вафлю, она выехала с парковки. На часах еще не было пяти, однако солнце уже скрылось за горизонтом, а праздничные огни на улицах Сомервилля совсем не поднимали настроения. Глупо, но Эстер отчего-то чувствовала себя виноватой в том поцелуе, хотя сама же отстранилась и ушла.

– Кейт, – обратилась она к племяннице, – не говори дяде Моргану про поделку.

– Кейт надо поделку!

– Ты же подарила ее моему другу, – напомнила Эстер, хотя как раз это она совершенно не хотела ей напоминать. Впрочем, это было уже неважно, потому что Кейт разошлась и начала истерить, и Эстер, выехав на дорогу, молча продолжила вести машину. Сама мысль о том, чтобы сидеть дома под детские крики, среди гирлянд и бегающих всюду котят, была невыносима. Эстер свернула налево и выехала на 24-ю дорогу, едва ли слыша Кейт и местное радио, по которому ведущий новостей рассказывал о поисках пропавшей в выходные женщине.

– Куда тетя Эстей едет? – спросила наконец Кейт. Она шмыгнула носом, однако пик приступа, похоже, миновал.

– Навестим друга, – ответила Эстер. Минут двадцать спустя она остановилась у старого трехэтажного дома на тихой улочке в районе Эверетт. Перепроверила адрес в памяти телефона, достала Кейт из кресла и подошла с ней к двери квартиры на первом этаже. Постучалась. В воздухе уже ощущался запах близкого снегопада.

– Дяде Моргану ни слова, что мы сюда приходили, – сказала она.

С той стороны к двери подбежала собака и затявкала. Услышав ее, взвыла и Вафля. За кружевной занавеской на окне Эстер увидела силуэт Джейми. Тот вразвалочку подошел к двери и немного приоткрыл ее.

– Мы сегодня встречались в больнице, – перекрикивая лай, сказала Эстер. – Помните?

Джейми кивнул и, немного помолчав, медленно ответил на одном дыхании:

– А здесь вы что делаете?

– Можно ненадолго войти? Простите, мы к вам всей бандой. Это моя племянница Кейт, а крикунья – Вафля.

Взгляд Джейми упал на воющую собаку Эстер.

– Вафли я люблю, – сказал он.

– Я тоже, – ответила Эстер. – Отсюда и кличка.

Джейми открыл дверь пошире. В ногах у него суетилась белая собачонка, которую он представил как Бутч. Вафля прошмыгнула в дом: два пса принюхались друг к другу, а потом умчались прочь по коридору и скрылись в одной из комнат. Эстер, держа Кейт за руку, переступила порог.

– Я обычно вот так, без предупреждения, не прихожу, – сказала она, – но у меня нет вашего номера.

– Зато адрес знаете, – заметил Джейми. Говорил он невыразительно, но при этом самую малость улыбнулся, будто подыгрывая Эстер.

– Адрес сегодня узнать проще. Номера больше не печатают в справочниках, – пояснила Эстер.

Джейми жил в вытянутой квартире-«трамвайчике» с грязными белыми стенами и батареями парового отопления. На стенах не висело ни единого украшения к празднику. На них вообще ничего не висело. Джейми провел Эстер в дальний конец жилища, на кухню, обставленную старой утварью миндального цвета и щербатым кафелем на полу. На электрической плите закипала кастрюля с водой.

– Ужин готовлю, – сказал Джейми.

На стойке рядом с коробкой макарон и сыром стояла открытая баночка чили. Джейми указал на табуреты, и Эстер, посадив Кейт на один из них, устроилась на соседнем.

– Макароны с чили, – сказала Эстер. – Одно из моих любимых блюд.

– И у меня. Будете?

– Я бы с удовольствием, но мне уже пора домой. – Помолчав, Эстер добавила, чуть ли не под нос: – Мне кажется, я в беде.

– Почему? – Джейми подождал, когда вода закипит, и засыпал в нее макароны.

– Не знаю.

– Да нет, знаете.

Эстер со вздохом выпалила:

– Я скрывала кое-что от своего парня. Надо было ему все рассказать.

– Это нехорошо. – Джейми откинул макароны в дуршлаг. Потом добавил в них молоко, кусок масла и стал перемешивать получившуюся массу с сыром, пока паста не приобрела апельсиново-оранжевый цвет.

– Кейт хосет макайоны с сыом! – заявила Кейт. Эстер уже приготовилась к очередному приступу, но Джейми наложил ей макароны в небольшую миску. Пока девочка уплетала пасту, Джейми положил в кастрюлю чили и разогрел на плите.

– Не возражаете, если я буду есть? – спросил он чуть позже.

– Не стесняйтесь, – ответила Эстер. – Зря я вас потревожила.

– Так зачем вы пришли?

– Сама толком не знаю.