Слабое звено (СИ)

— Успокойся, сестренка, — повторил он убаюкивающим голосом слова, которые согласно всеобщему заблуждению способствуют успокоению, — Я понимаю, ты перенервничала, день был не из легких, поэтому мы все понимаем тебя и желаем тебе только добра…

— И сорок уколов в живот, — съязвил Айвин, глядя в потолок.

— Да вы на себя посмотрите! — сбросив ладони со своих плеч прицелилась она указательным пальцем в Айвина, а затем методично расстреляла всех присутствующих мужчин, глядящих на нее настороженными взглядами, — Вы себя изводите понапрасну, теша себя надеждами, что сможете перехитрить всех! Может, Ковальски вы и перехитрили, но не меня! Знаете, что? Ковальски был абсолютно прав! Все должны были лечь в криостаз, даже я. Мы за эту экспедицию нарушили уже так много правил техники безопасности, что осталось лишь кому-нибудь выйти в космос без скафандра, и тогда мы, наконец-то, нарушим их все!

— Ой, вот только не надо драматизировать! — раздраженно выплюнул Эркин, вальяжно откинувшись на спинку своего стула, — Уж не нарушение ли правил поспособствовало тому, что мы сейчас снова вернулись на прямую траекторию?

— И вам этого мало? — уткнулся в Эркина обезумевший взгляд и не верящие себе уши, — Хотите окончательно доказать несостоятельность правил? Их не дураки придумывали, и писали их вовсе не обычными чернилами! Всему на свете есть предел, но вы его отказываетесь видеть в упор!

— Ирма, немедленно возьмите себя в руки, вы не у себя дома! — грозно прорычал Бьорн.

Но Ирму уже унесло.

Она небрежно схватила один из исписанных листком в руку, добавив на него несколько сладок, развернула его, и ее дергающиеся глаза забегали из стороны в сторону.

— Что это? — перевернула она листок, — Расчет гравитационного маневра № 114? Вы решили тут посчитать маневр Оберта в гравитационном колодце Сторожа? Как это до умиления наивно, будто я смотрю на детский рисунок! Вот только это бесполезно! А знаете, как я об этом узнала? Вовсе не из жирной надписи снизу «ЭТО БЕСПОЛЕЗНО», а потому что машина, которая считает быстрее и точнее всех вас вместе взятых, уже давно сказала, что это бесполезно!

Она все же сорвалась на истеричный крик, и в грудь капитана Хагена отчаянно врезался смятый до состояния папье-маше бумажный ком.

— Все, вы перешли все дозволенные границы! — взорвался Хаген настолько громогласно, что Айвин вздрогнул и втянул голову в плечи, — Немедленно убирайтесь отсюда и ложитесь в холодильник, пока я не положил вас туда силой!

— Да пожалуйста! — всплеснула Ирма руками и развернулась к двери, — Вы все просто слепцы, не видящие объективной реальности. Мне в вашем кружке делать нечего!

Если бы дверь не была автоматической, Ирма с удовольствием бы ею хлопнула. Вместо этого ей осталось лишь довольствоваться сильным ударом по кнопке. Достаточно сильным, чтобы ее рука заболела, а на костяшке пальца появился новый кровоподтек. Вспыхнувшая маленьким огоньком боль лишь еще сильнее подогрела ее котел с эмоциями, в которых варился воспаленный разум, и она направилась к шлюзу, вкладывая килограммы ярости в каждый свой шаг, словно намереваясь избить неугодный Девять-Четыре своими ногами. Злость преследовала ее до родного буксира, и не давала ей присесть, остановиться или перевести дыхание. Мечась из стороны в сторону, она прокручивала у себя в голове одну и ту же череду нелестных отзывах о кружке отчаянных отщепенцев, пока, наконец, сама себя не вымотала и не легла спать. И даже засыпая, она чувствовала, как горит от злости.

Ирма проснулась на следующее утро с чувством, что горит от стыда. Воспоминания о вчерашней сцене были слегка искажены, как звук на потертой грампластинке, и все же она отчетливо помнила, что наговорила коллегам с других буксиров очень много лишнего и практически ничего не сказала по делу. Она практически всегда была тихоней, и если и срывалась на кого-то, то обычно это происходило громко, неожиданно и сопровождалось долгим сожалением о своих поступках. Расстроившись достаточно, чтобы проваляться под одеялом лишние полтора часа и проигнорировать утреннюю зарядку, она начала искать оправдания своему поведению, но неизбежно приходила к выводу, что никаких оправданий у нее нет, и до сих пор ее никто не тянул за язык.

С большим трудом заставив себя подняться, она с неохотой совершила процедуры, с которых начинался практически каждый день, спустилась на склад, чтобы проверить поспевающий урожай, пару часов просидела на мостике, чтобы убедиться, что больше ничто не уводит мультисостав с курса, немного позанималась мысленным самобичеванием и вновь смирилась с тем, что она одинока.

И вот настал день, которого она давно ждала, но наступлению этого дня она совсем не обрадовалась. У нее наконец-то появилась работа и возможность пропустить в криостазе все эти невероятно скучные месяцы, но ей хотелось чего-то другого, поэтому она все так же без энтузиазма выползла из-под одеяла, лениво приняла душ, позавтракала посмотрела на себя в зеркало и пожелала удачи своему отражению.