Слабое звено (СИ)

Повернув рычаг, она ощутила легкую дрожь, с которой двигатели оживали и постепенно наращивали мощность. Вновь зажмурившись, она смогла своим телом выделить из передающихся через стропы вибраций повторные стоны листового металла, который постепенно сдает позиции и принимает форму страховочного карабина. Она ни секунды не верила, что Карлсон способен хоть чем-то смягчить ее падение. Она приготовилась к синякам, ушибам, новым переломам, надула легкие до предела, напряглась всем телом и… открыла глаза.

— Молодец, сестренка.

— Да, — с легким разочарованием ответила она и безвольно свесила руки вниз, продолжая глядеть на операторский пульт, — Но, кажется, я теперь тут застряла.

— Как долго мы будем гасить вращение?

— Около часа, не меньше.

— Хорошо, — она краем глаза увидела, как Карлсон начал взбираться к ней по приборам, — Успею снять тебя оттуда.

— А пока ты меня снимаешь, будь добр и ответь на вопрос — почему ты все-таки не в холодильнике?

— Прости, сестренка. Я обещал Хагену, что никому не буду рассказывать, а обещания нельзя нарушать.

— Тогда, могу я поговорить с Хагеном?

24. Кружок отчаянных отщепенцев

Человек — животное социальное, и хочет он того или нет, но все его естество неизбежно тянет его к себе подобным. Особенно остро это чувствуется после нескольких дней полной депривации социума, в течение которых отвлечься от одиночества было решительно не на что. Слова начинают вызывать странные ощущения в слегка отвыкшем от работы языке, мысли лопаются перетянутыми резинками от растерянности, а первый после продолжительного молчания собеседник начинает казаться невероятно привлекательным и красноречивым.

Когда Ирма просила аудиенции у капитана Бьорна Хагена, она не врала, что хочет с ним поговорить, однако предмет разговора ее интересовал не так сильно, как сам факт разговора. Какая разница, почему четыре человека в тайне ото всех не заморозились в криостазе? Решили ли они перестраховаться специально на случай поломки или плетут заговор с целью саботажа — это не важно. Важно то, что наконец-то где-то рядом что-то происходит. В пустоте вселенной вновь зажегся огонек жизни, и ей хотелось погреться у этого огонька.

Пока она в предвкушении встречи с чужим капитаном вылезала мокрой курицей из скафандра, в ней вдруг проснулся древний женский инстинкт, призывающий хорошо выглядеть. Этот инстинкт возобладал над всяческим желанием куда-либо торопиться, и она просто занялась собой. Принять душ, выстирать одежду, причесаться и остричь ногти — это все относилось к тому разряду повседневных дел, которые несли больше психологической пользы, нежели физической. Когда человек уделяет внимание своей внешности, он тем самым воспитывает в себе чувство порядка и дисциплины, а глядя в зеркало на привлекательно выглядящее отражение в нем еще и слегка приподнимается самооценка и появляется вдохновение на дальнейшие свершения. После всех этих нехитрых процедур становилось неважно, что его ждет впереди, и насколько плохо пройдет день, ведь начался он с того, что человек успешно поработал над собой и сделал себя чуточку лучше. Разумеется, это совсем не могло служить оправданием для опоздания, поэтому Ирма, приведя себя в порядок, бежала бегом через половину астероида, заново измяв на себе свежевыглаженную форму и сбив обратно в беспорядок хорошо уложенные волосы. Когда перед ней предстала дверь в кают-компанию Девять-Четыре, она остановилась, одернула на себе куртку и еще раз привела голову в порядок. Отросшие волосы доставляли проблемы, и она уже начинала скучать по тем временам, когда волосы торчали из ее черепа не совсем эстетичной, но вполне аккуратной и упорядоченной щеткой, не требующей особого ухода. Ее терзало легкое волнение, словно она явилась на свидание, и, сделав глубокий вдох и отрепетировав приветствие, она открыла дверь.

— Добрый день, — постаралась поздороваться она непринужденным тоном и перешагнула через порог, — Вы меня звали?