Слабое звено (СИ)

Мешковатая куртка сама сползла с плеч и спланировала на палубу. Луч фонаря очистил шахту, и Ирма погрузилась в спертый смешанный с химикатами воздух, который был старше нее. Пока она ползла вперед, ее шорохи и пыхтения многократно отражались от стенок, в свете луча перепуганные тени прятались в тисненные значки, указывающие на прячущиеся за ними технические узлы. Потолок шахты при каждом неверном движении норовил ударить по макушке, стенки то и дело упирались в плечи, и сразу становилось понятно, как чувствует себя килька в банке.

Луч уткнулся в еще один рычаг, и Ирма перевернулась на спину. В ее лицо смотрел выход к шлюзу правого борта, за который стоило побороться еще немного, и она решительно надавила на рычаг. Она не знала, сколько она пролежала без сознания. Возможно, что и несколько часов, но судя по тому, что она еще не задохнулась, а кровь у нее на лбу все еще липкая, прошло не больше пары минут с того момента, как резко открывшийся люк ударил ее по голове. Она медленно открыла глаза и почувствовала все — боль, усталость и несколько центнеров свинца, вжимающих ее в холодный металл. Организм настойчиво требовал отдыха. Веки сами накрыли уставшие глаза теплым одеялом, и слова Игоря промелькнули громом и молнией.

«В конце концов, вы просто мирно уснете и не проснетесь».

Ирма резко вскочила и вновь с размаху нащупала лбом твердую преграду. В черепе уже не осталось ничего, кроме звона, но спать уже не хотелось.

Замок палубной панели изнутри не был покрыт корпусом, и собачка легко отжималась голыми руками. Панель посреди предшлюзового холла приподнялась и отползла в сторону, и палуба родила покрытую потом и кровью оператора-кладовщика-фермера-спелеолога. Шлюз был прямо перед ней, надо было лишь вставить пропуск в считывающее устройство и бежать со всех ног сквозь воздушный рукав к буксиру Один-Четыре, где ее ждал свежий воздух, Рахаф и, возможно, немного кофе. Ирма уже представила себе горьковатый вкус, обжигающий кончик языка, и вставила свой пропуск в прорезь с той же целеустремленностью, с которой Игорь только что вставил в ее спину нож.

Панель подмигнула красным индикатором, и Ирма со стоном глубокого разочарования принялась гневно осыпать шлюзовую дверь ударами, словно проверяя свои руки и ноги на прочность. Ее приступ гнева прекратился, когда на двери начали проявляться ее собственные кровавые отпечатки, и она просто уселась на палубу.

Ее план спасения оканчивался здесь. И все же Игорь все предусмотрел.

Взгляд уперся в пустующий стенд для скафандров. При всем ее паническом страхе перед скафандрами она сейчас сидит на совершенно исправном корабле и готовится умирать от удушья всего в половине километра от Эмиля, который работает в одном из этих скафандров и беззаботно болтает со своим куратором. Изо рта выпорхнула ироничная усмешка, и тут же в голове промелькнула какая-то искра. Ирма готова была поклясться, что при мысли о скафандре она чуть не подумала о чем-то очень важном. Возможно, о чем-то, что спасло бы ей жизнь.

— Скафандр! — воскликнула она вслух, взывая к правильному ассоциативному ряду и перекрикивая пчел, трудящихся в ее черепе, — Эмиль в скафандре! Эмиль работает в скафандре! Эмиль работает в скафандре и болтает со своим… Стоп, а как он может болтать с куратором?

Все скафандры были укомплектованы рациями, которые были завязаны на радиостанции корабля. Но у буксира Шесть-Три не было никакой радиостанции — ее разнесло в пыль после столкновения с космическим осколком, поэтому на Шесть-Три был установлен ретранслятор, который был завязан на радиостанциях Ноль-Девять и Ноль-Семь, тем самым связав три (или два с половиной) буксира в единую радиосеть. Что Ирме давали эти знания, она не до конца понимала, но чувствовала, что вот-вот додумается до чего-то очень важного.

Еще раз бросив взгляд на пустой стенд, она поняла — ей нужен был скафандр, через который она сможет связаться с Эмилем, с Вильмой, а может быть даже и с Ковальски. Ей было все равно, лишь бы ее услышали и успели прийти на помощь. Оставалось лишь понять, откуда ремонтные бригады еще не успели уволочь рабочий скафандр, и вариантов было немного: два челнока на второй палубе, дорсальный технический шлюз на первой палубе и вентральный технический шлюз прямо за переборкой.

План спасения вновь блеснул маяком из-за горизонта. Игорь явно не мог этого предусмотреть.

Взгляд устало нырнул в дыру в полу, и после тяжелого вздоха устраивающее протесты тело нырнуло вслед за ним. Ирма начинала любить техношахты. Они оказались едва ли не единственными элементами корабля, работающими на чистой механике, и оттого не способными ее предать. Вот почему космическая техника всегда с неохотой принимала всеобщую компьютеризацию. Вот почему Ноль-Девять кажется на пару веков старше Ноль-Семь. И вот почему Ирма переживет еще многих из них, даже если переживать их придется на твердой земле.