Сладкая горечь

— Я должна сказать мамочке и бабушке, что мы решили пожениться, — заявила она. — Приходи вечером, и мы это отпразднуем. Мы поужинаем дома, а потом, если захочешь, поедем куда-нибудь потанцуем. Мне очень нравится танцевать с тобой. Ты помнишь, Арман, как на балу у Дженнифер мы первый раз танцевали с тобой вальс?

Еще бы он не помнил! В его памяти хранились все мельчайшие подробности, связанные с Рейни. Ведь он влюбился в нее с первого взгляда и много страдал, пока она была влюблена в недостойного человека… Теперь он лишь молил Бога, чтобы ее решение не оказалось сиюминутным и безумие этого великолепного солнечного дня продолжалось вечно…

По дороге в Шани Арман остановил автомобиль в маленькой роще и выключил мотор.

— Милая, ведь я еще ни разу не целовал тебя, — сказал он, повернувшись к Рейни.

Она улыбнулась. Он обнял ее и поцеловал. За одно прикосновение к этим нежным алым губам он был готов пойти на смерть. Даже если потом Рейни уйдет от него — все равно, сейчас он был счастлив. Он забыл и о Клиффорде, и об Ивонн…

Несмотря на то, что Рейни искренне хотела ответить ему взаимностью (тем более что его поцелуй был сладостным и проникновенным), но какая-то частичка ее души по-прежнему оставалась холодной и черствой… Слишком много страсти она вложила в любовь к Клиффорду. Когда Арман оторвался от ее губ, то увидел, что ее глаза наполнены слезами.

— Почему ты плачешь, любимая? — пробормотал он, осушая поцелуями ее слезы.

Она не ответила, а он больше не спрашивал.

15

— Полагаю, что это событие нужно отпраздновать, — сказала графиня де Шани. — Моя мигрень прошла, и я с удовольствием поужинаю с вами. Пришлите ко мне Елену и проследите, чтобы заморозили шампанское. Мы поужинаем, а потом вы, молодые люди, можете отправиться в Канны потанцевать. Я так счастлива. Честное слово, очень счастлива!

Рейни и Арман стояли у постели графини. Шторы были опущены, и в комнате веяло приятной прохладой. Андрина де Шани устроилась среди огромных прямоугольных подушек и казалась очень тоненькой и хрупкой в легком муслиновом пеньюаре. Лоб у нее был перевязан белым полотняным шарфом, но на глазах сверкали слезы радости. Для нее не было большего счастья, как полюбоваться на эту пару — любимую внучку и молодого архитектора, к которому она успела привязаться всей душой.

— Какая радость! — восклицала графиня. — Нужно послать телеграмму твоей маме, Рейни.

— Конечно, бабушка. Пусть тоже порадуется.

Арман подошел ближе.

— Для меня это огромная честь, мадам, — сказал он, обращаясь к графине. — Кажется, я этого не стою. Я не могу предложить Рейни ни денег, ни положения… Но я уверен, что добьюсь для нее всего!

— Тебе предстоят большие дела, Арман, — ответила графиня. — Ты прославишься как художник. А деньги… что деньги! О них нечего беспокоиться. У моей внучки есть все, что нужно. К тому же после моей смерти она унаследует замок Шани и все мое состояние.

— Мне бы не хотелось даже думать об этом, — деликатно заметил Арман.

— Я в этом и не сомневалась, — кивнула графиня.

— Арман — неисправимый романтик, — добавила Рейни.

— Как бы там ни было, но к свадьбе вы получите от меня в подарок двадцать миллионов франков, — сказала графиня.

— Я не собирался жениться на такой богатой девушке! — вырвалось у Армана. — Я намерен сам содержать свою жену.

— Я положу деньги в банк на ваше имя, и вы воспользуетесь ими, когда понадобится, — сказала графиня.

Арман поцеловал ей руку.

— Я искренне благодарю вас за то, что вы поверили в меня и позволили жениться на Рейни, — сказал он.

Когда Рейни и Арман вышли из спальни, молодой француз потянулся, чтобы поцеловать девушке руку, но та с жаром привлекла его к себе.

— Честное слово, я очень тебя люблю, — прошептала Рейни.

— Лишь бы ты была счастлива. Больше мне ничего не надо, — сказал Арман и, поцеловав ее, ушел.

Вздохнув, Рейни вернулась в бабушкину спальню и присела на кровать.

— Ну вот и все, милая бабушка… — сказала она.

— Он рассказывал мне, что у него есть изумительное кольцо с бриллиантом и сапфиром, которое принадлежало еще его бабушке, и он хранит его, чтобы преподнести своей будущей жене… Сегодня вечером ты наденешь это кольцо, Рейни, — мечтательно проговорила графиня. Помолчав немного, она спросила: — Но как все это случилось? Ты неожиданно в него влюбилась?

Рейни опустила ресницы. Выражение ее лица было непроницаемым.

— Мне всегда нравился Арман.

— Это не совсем то слово, когда речь идет о возлюбленном и суженом.

— Мне он действительно очень нравится, и я всецело принадлежу ему.

— Но безумной любви нет? — уточнила бабушка.

Рейни недовольно поморщилась.

— Не совсем так, как ты говоришь… Впрочем, со временем придет и любовь.

— Ты хочешь сказать, что тебе все еще небезразличен тот англичанин?

Рейни поджала губки, а потом выпалила:

— Давай не будем касаться этой темы, бабушка!