Сладкая горечь магии

Рэн язвительно взглянула на нее, но продолжила спускаться. Вокруг стояла тишина, слышался только шелест ветра и неумолчный рокот камня. Даже магия зазвучала иначе. Мрачнее. Раньше камень пел, теперь – стонал. Шепчущие деревья теперь кричали. Даже вода, которая раньше весело звенела медными колокольчиками, теперь громыхала словно железо по наковальне.

Через несколько минут Тэмсин остановилась и взглянула на Рэн сверху вниз.

– Я ничего не крала.

Рэн непонимающе мигнула:

– Прости, что?

– Еда и одеяла, которые мы оставили той женщине, – пояснила Тэмсин. – Я их создала. Только для нее. Пока ты не спросила, я никогда не задумывалась, откуда все это берется. А теперь… Словом, никто не остался в нужде из-за нашей помощи.

Рэн уставилась на нее, чуть хмурясь:

– Да ладно?

– Я просто подумала, что, если ты размышляешь над очередными нравоучениями, тебе лучше знать, что я не взяла чужого. – Опустив уголки губ, Тэмсин покачала головой. – Это сложнее, намного сложнее, но я справилась. Так что, пожалуйста, не нужно читать нотаций. Ладно?

– Хм-м, – уклончиво отозвалась Рэн. Ее преследовало подозрение, что Тэмсин пытается быть доброй. Получалось так себе, но ведьма хотя бы пыталась. Уже что-то.

– Может, обсудим, когда окажемся на твердой земле?..

– Нечего обсуждать, – торопливо ответила Тэмсин. – Просто хотела, чтобы ты знала. И не смотри вниз.

Разумеется, Рэн сразу это и сделала. Они спускались довольно долго, но и оставалось еще порядочно.

– Ага, – с дрожью ответила исток. – Буду смотреть на перекладины.

Это оказалось непросто. Рэн принялась думать о Тэмсин – в последнее время та стала меньше язвить. Подобрела. Рэн понимала, что у ведьмы хватало тайн – взять хоть эту кожаную тетрадь, да и то задумчивое выражение глаз, возникавшее, когда она словно смотрела куда-то очень далеко. Ее сарказм, который явно служил броней от большого горя.

Теперь Рэн стало интересно, какие еще секреты есть у Тэмсин. Какой она была до проклятия? Какой делала ее возможность любить?

Исток встряхнула головой. Это просто смешно. Выбросив ведьму из головы, Рэн сосредоточилась на том, чтобы крепко держаться и не упасть. Руки дрожали, в животе урчало, но спуск продолжался. Когда ноги наконец коснулись твердой земли, Рэн была измотана – и от движения, и от умственных усилий.

Тэмсин спрыгнула с последней перекладины, каблуки стукнули о брусчатку.

Они очутились в каком-то закоулке. В здешних зданиях темное дерево непривычно сочеталось со светлым камнем, дома жались друг к другу и громоздились как шаткие стопки монет. Рэн никогда раньше не видела ничего подобного. Люди в Фарне жили буквально на головах друг у друга, а до ее ближайшего соседа было целое поле.

Обходя лужи и кучи мусора, Тэмсин начала спускаться по ступенькам под цепочкой низеньких арок в склоне холма. Рэн шла следом, тщательно выбирая, куда поставить ногу. Девушек окружала жуткая тишина. Множество домов – и почти полное отсутствие людей. Те немногие, кто встретился по пути, бессмысленно смотрели на путниц и жались по углам. Их одежда состояла из грязного тряпья со следами рвоты. Чернота мора покрывалом висела над больными. Несмотря на послеполуденную жару, они дрожали. Жидкие, сальные волосы, хрупкие тела, пустые лица – все это еще долго стояло перед глазами у Рэн.

Отец тоже теперь… такой?

Живот по-прежнему сводило. Рэн догнала Тэмсин – та остановилась в добрых тридцати шагах впереди, где переулок выходил на центральную площадь. Исток встала рядом.

Наверное, когда-то здесь был рынок – огромная площадь, заполненная торговцами, товарами и припасами. Но теперь брусчатку разорвал огромный зев пропасти. Стараясь держаться подальше от края, Рэн осторожно шагнула вперед, чтобы заглянуть в провал. Далеко внизу виднелись обломки лавочек и деревянных тележек, трупы лошадей и кости множества людей.

Огромные черные птицы, чьи перья отливали синим на солнце, кружили в небе и опускались на гигантские лошадиные ребра в поисках добычи. Из клювов свисали полоски мяса. Невыносимо воняло, и солнце так жарило брусчатку, что вокруг трепетало марево.

К горлу поднялась желчь, и Рэн внезапно стошнило прямо на брусчатку.

– Уведи меня отсюда… – попросила она срывающимся голосом. Перед глазами плыли черные пятна. Исток пыталась вдохнуть воздуха. – Пожалуйста… я больше не могу смотреть на это. Не могу!

Тэмсин закатила глаза.

– Отлично. Стоило догадаться, что желудок у тебя слабый. – Все же она увлекла Рэн прочь, предложив ей краешек своего плаща. – От запаха.

Рэн прижала плащ к лицу. Он пах затхлым после стольких дней в пути, но отголосок магии Тэмсин придавал этому запаху нотку свежих трав.

Рэн дышала через плащ и старалась угадывать травы, чтобы отвлечься от окружающего кошмара. Розмарин. Укроп. Чабрец. Шалфей. Эстрагон.

Черные перья птиц блестели синевой. Рэн, едва дыша и сильно дрожа, спотыкалась, но брела за Тэмсин, не зная, куда идет, и не заботясь об этом, пока дорога не увела их подальше от провала в земле и гнусной, гнилостной вони трупов.

11. Тэмсин