Сладкая горечь магии

Тэмсин закатала левый рукав. Бледная кожа была испещрена шрамами там, где ей когда-то выжгли метку. Ведьма не стала ее лечить, считая это заслуженной карой. Марлина умерла, у Тэмсин остался шрам – казалось, что все правильно. Но теперь, глядя на сестру, такую решительную и оживленную, ведьма поняла, что не хочет терять память о прошедшем.

Ей еще предстояло заслужить прощение. Но ее переполняло тепло.

– Пожалуй, лучше другую руку, – сказала Тэмсин, протягивая правую. Мать кивнула и пробежалась пальцами по коже дочери.

Вслед прокатились чернила, сплетаясь в крутую арку, которая заняла половину предплечья. Ее венчали четыре пересекающихся круга. Метка Ковена заняла свое место.

Миллион крошечных иголочек стал знаком, что Тэмсин снова дома.

В двух днях пути к северу от Леса был порт, где девушки нашли для Марлины место на борту корабля, шедшего в Кейтос. Сестра Тэмсин собиралась разыскать семью Аммы – ту самую бабушку, о которой та отзывалась с такой теплотой. Марлина собиралась построить там жизнь, о которой мечтала.

Сквозь Лес они прошли в полнейшей тишине. Казалось, что даже деревья затаили дыхание, дожидаясь разговора сестер. Тэмсин следовала примеру Марлины – ей не хотелось сыпать соль на рану, ляпать что-нибудь невпопад и запутывать все еще сильнее.

А их отношения вправду весьма запутались. Теперь, без тяжести проклятия, освобожденные чувства вились вокруг ведьмы пчелиным роем. Каждое из них остро жалило, настроение металось от надежды к раскаянию, от восхищения к смущению. От зелени листвы болели глаза. Ветерок щекотал шею, и это было приятно, но страшно отвлекало. Ведьма будто родилась заново.

Но все это не могло затмить скорбь. Тэмсин вновь любила Марлину – каждую частичку сестры, даже ее злость и обиду. И осознание их ссоры лежало на ведьме тяжелой ношей. Тэмсин не привыкла ошибаться. Не привыкла к последствиям, которые тяготили сердце, а не разум. Но теперь приходилось жить с ними, жить осознанием, что она столько украла у сестры, заставив ее жить жизнью, которой та не хотела.

Но Марлина, хоть и смягчившись после исчезновения их связи, не выказывала желания поговорить. Троица молча шагала сквозь древесный шепот, и Рэн бросала на сестер нервные взгляды.

Деревья не пытались их напугать – никто не кричал и не вопил. Тишина сама по себе была наказанием.

Когда они вышли из Леса, Марлина не обернулась. И теперь, стоя на пристани, Тэмсин поняла, что ее тоже оставили позади.

– Ну вот, наверное, и все. – Марлина попыталась улыбнуться, но руки теребили волосы, завязывая пряди в сотни маленьких узелков. Она волновалась, хоть и не желала показывать это. – Пока.

Она закусила губу и отвернулась.

Тэмсин стояла, словно примерзнув к земле. Неужели это все их прощание? Вот так все и закончится, хотя еще осталось столько несказанного?

Очевидно, Рэн это нравилось не больше – она пихнула Тэмсин вперед, да так, что та споткнулась и ударилась большим пальцем об выветренное дерево пристани.

– Марлина! – Тэмсин схватила сестру за плечо, чтобы удержать равновесие.

Сестра с отсутствующим видом поддержала ее за локоть, помогла выпрямиться.

– Мне пора, – сказала она, мягко освобождаясь от хватки.

Тэмсин выразительно посмотрела в конец пристани, где команда все еще таскала мешки и перекатывала в трюм бочки.

– Кажется, у тебя есть еще капелька времени. Прошу тебя.

Марлина тихо вздохнула, но кивнула, выжидательно глядя.

– Это твое. – Тэмсин протянула дневник, задержавшись пальцами на потертой кожаной обложке. – Жаль, что я не прочла его раньше. Я бы не втянула нас в этот кошмар, если бы знала, что ты обо мне думаешь.

Ведьма откашлялась, все еще удивляясь покалыванию в уголках глаз.

– Помню, ты велела не извиняться, но… Марлина, прости меня. Прости за то, что я не видела тебя за собственными желаниями. Я подвела тебя… и у тебя есть полное право меня ненавидеть.

Марлина бездумно перелистала дневник.

– Вообще-то я никогда тебя не ненавидела. Не по-настоящему. – Она подняла взгляд от страниц и посмотрела на сестру. – Я просто никогда не хотела быть тобой. Тебе хотелось, чтобы мы были одинаковыми, и мне казалось, что я… подвожу тебя тем, что я – не ты.

– Но ты мне нравишься, – прошептала Тэмсин, комкая в ладонях плащ.

– Себе я тоже нравлюсь. – Марлина тихо усмехнулась. – Но мне еще предстоит выяснить, кто я теперь. Без Аммы. Без магии. Без Веры.

Она откашлялась.

– Без тебя.

Отвернувшись, Марлина смотрела на воду.

– Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. – Тэмсин тоже всмотрелась в море. – Надеюсь, ты найдешь там то, что ищешь. Надеюсь, когда-нибудь ты напишешь мне о своей новой жизни. И… надеюсь, что в ней когда-нибудь найдется место для меня.

Марлина взяла Тэмсин за руку.

– Я тоже надеюсь.

Они стояли, рука в руке; матросы орали, волны шумели, птицы кричали, а душа Тэмсин обернулась садом, цветущим надеждой. Ее еще не простили. А может, и не простят никогда. Но это было начало.

Отпустить – первый шаг. Может, однажды они встретятся вновь.

И сделают следующий шаг вместе.

26. Рэн

Мир пробуждался.