Сладкая любовь

Я заказываю мюсли и апельсиновый сок. Макс — банановый коктейль и «Большой завтрак». Понятия не имею, что это такое, но это звучит, эм, очень мощно. Шелли берет наши меню, и мы остаемся на противоположных сторонах кабинки, которая прямо сейчас почему-то кажется слишком маленькой. Макс пристально смотрит на меня.

— Что?

Он открывает рот, чтобы заговорить, но слова не выходят, и резко закрывает его. Я с облегчением выдыхаю. Это было близко. Я счастлива сидеть здесь в полной тишине. Правда.

Шелли возвращается с нашими напитками, ставит их на стол.

— Еда скоро будет готова, ребята.

Она уходит, а я делаю глоток апельсинового сока.

— Почему я тебе не нравлюсь?

Мой единственный глоток превращается в два. В три. Еще сок. Прямо сейчас сок такой вкусный. Мне вдруг так захотелось пить, что я пью, пью и пью, пока не глотаю воздух.

Святое дерьмо. Я выпила все до капли.

— У меня впереди целый день, девочка, — мягко нажимает он. — Мы должны покончить с этим.

Мне позарез нужно сбежать пописать. Макс внимательно смотрит на меня, и он не отпустит меня без ответа.

Я вздыхаю и откидываюсь на спинку скамьи.

— Дело не в том, что ты мне не нравишься, Макс. Я тебя не знаю. Ты просто делаешь то, что мне обычно не нравится в парнях. — Тереблю соломинку в своем теперь уже пустом стакане. — Проблема не в тебе, а во мне.

— Я в это не верю.

Я резко вскидываю голову.

— Что?

Его золотистые глаза устремлены на меня.

— Такая девушка, как ты... она не проблема, — отвечает он со всей серьезностью. — Она классная. В смысле, думаю, что ты классная, и это заставляет меня думать, что я сделал что-то, чтобы разозлить тебя.

Я классная? Мое сердце трепещет и прислоняется к ближайшей стене, испуская мечтательный вздох. Мускул на моей щеке тикает от того, насколько он оказался прав, ткнув пальцем в небо.

— Ты ничего не сделал. — Ложь звучит так же слабо, как и человек, который ее произносит.

Он постукивает пальцем по столу и избегает моего взгляда. Когда Макс снова заговаривает, его голос звучит спокойно и осмысленно:

— Не знаю, что я сделал. Скорее всего, сделал это не намерено. Так что, может быть... если извинюсь сейчас, надеюсь, ты примешь мои извинения, и мы сможем быть друзьями, потому что, — произносит он с серьезным выражением лица, — мне бы не помешал еще один друг. — Он поднимает голову, и в его глазах нет ничего, кроме искренности. — Еще один друг — это всегда хорошо.

Это звучит почти как мольба, которую я отказываюсь игнорировать.

— Мы можем быть друзьями, Макс. Прости меня за то, что была такой осуждающей стервой. Как уже сказала, я тебя не знаю.

Он улыбается.

— Дай мне шанс, и я сделаю так, что ты никогда не пожалеешь об этом. — Это не просьба. Клятва.

Я не могу остановиться, закатываю глаза и поддразниваю:

— Это убьет тебя, если ты прекратишь флирт?

Он выглядит действительно смущенным.

— Какой флирт?

Я улыбаюсь еще шире, ожидая, что он рассмеется, но его брови еще больше хмурятся. О Господи... он не понимает. Как мне затронуть эту деликатную тему?

— Ну, за те полчаса, что мы провели вместе сегодня, ты флиртовал... много.

Он смотрит на меня так, словно я спятила.

— Что? Нет, не было такого.

Моя улыбка исчезает.

— Точно было.

— Не-а.

— Да-да.

Он выпрямляется на скамейке и скрещивает руки на груди.

— И когда же такое было?

— Во-первых, со мной на кухне, — молниеносно отвечаю я, — во-вторых, с дамами на улице, а потом еще и с Шелли. — Он фыркает, и я чувствую необходимость добавить: — Черт, я даже не знаю, что ты ей сказал, но почти могу гарантировать, что ты также флиртовал со старой леди Крэндл!

На его лице написано: «благослови твое сердце, малышка», и он хихикает.

— Это не флирт. Это дружелюбие.

Он что серьезно?

— Нет, Макс! — усмехаюсь я. — Это просто смешно.

Он пренебрежительно машет рукой в мою сторону.

— Я просто веду себя по-дружески. Я дружелюбный парень, Лена.

Мне нравится, что он называл меня Леной. Даже чересчур. Что, конечно же, подливает масла в огонь. Невидимый пар вырывается из моих ушей. Мои щеки пылают от разочарования.

— Ты не дружелюбный, ты похотливый!

Мимо проходит Шелли с едой, и он делает ей знак.

— Может, мы спросим кого-нибудь еще?

Я киваю.

— Конечно.

— Елена утверждает, что я серийный флиртун, — объясняет он Шелли. — Я пытаюсь объяснить ей, что просто стараюсь быть дружелюбным, но она не понимает. Как ты думаешь, Шелл?

Он расплывается в улыбке на миллион долларов, и она внимательно смотрит на него, затем сужает глаза. Шелли поворачивается ко мне с выражением, которое ставит под сомнение его здравомыслие, и шепчет:

— Он даже не подозревает, да?

Я качаю головой, борясь с улыбкой.

Улыбка Макса исчезает.

— Что? О чем не подозреваю?

Шелли успокаивающе кладет руку ему на плечо.

— Милый, она права. Ты настоящая кокетка. — Потрясенный, он открывает рот, чтобы возразить, но она обрывает его: — Это не так уж плохо, Макс. Ты хорошо умеешь заставить людей чувствовать себя комфортно с тобой, но, думаю, что если ты оглянешься назад, то обнаружишь, что большинство людей, с которыми ты дружишь — женщины.

Шелли оставляет нас одних за поздним завтраком, уходя, сжимая плечо Макса.