Сладкая месть

– Потому что я наконец узнала от вашей тети, каким образом вы управляетесь с делами, милорд. У вас явно имеется привычка запугивать людей, чтобы они подчинялись вашей воле. Если говорить совсем уж честно, мне бы не хотелось, чтобы мой салон посещали из страха перед вами.

Саймон сначала был поражен, а потом нехотя рассмеялся:

– Ну ладно, Эмили. Приглашайте всех, кого пожелаете, а я обещаю полностью устраниться.

Она окинула его подозрительным взглядом:

– Я буду твердо стоять на своем.

– Да-да, я понимаю. Не бойтесь, Эмили. Я не распугаю ваших гостей.

– Вот и замечательно. – Она одобрительно улыбнулась, морщинки на лбу разгладились как по волшебству. – Тогда я немедленно приступаю к составлению планов.

– Не забывайте, что вам еще надо проследить за последними приготовлениями к приему.

Эмили мгновенно приняла озабоченный вид:

– Я усердно тружусь, милорд. Клянусь сделать все возможное, чтобы он имел успех. Хотя так и не понимаю, как мы сумеем разместить в доме такую прорву народа.

Саймон наконец напал на след Эшбрука в одном из клубов Сент-Джеймса. Поэт уютно устроился в кресле у камина с бутылкой портвейна явно в перерыве между партиями карточной игры.

– О, Эшбрук, какое приятное совпадение. – Саймон уселся в кресло напротив и тоже взял себе портвейна. – Я уже с час вас разыскиваю. А где ваш друг Крофтон?

– Мы встретимся позже. – Эшбрук раскрыл табакерку небрежно изящным жестом, несомненно, отрепетированным долгими часами. – Собираемся прогуляться по более интересным заведениям.

– Это к лучшему, что его здесь нет. – Саймон отведал портвейна и нашел его приторным. – Я хотел поговорить с вами наедине.

Пальцы Эшбрука плотнее обхватили бокал.

– Не вижу причин… Я соблюдаю наше маленькое соглашение. Я не проронил ни слова о скандальном прошлом Эмили.

Саймон мрачно улыбнулся:

– Не имею представления, о чем вы говорите. В прошлом моей жены не было никакого скандала. А вы намекаете, что таковой все-таки имел место?

– О господи, да ни на что я не намекаю. – Эшбрук залпом проглотил портвейн. – Какого дьявола вы от меня хотите, Блэйд?

– У вас на руках, я полагаю, есть нечто принадлежащее моей жене. Мне хотелось бы, чтобы оно было немедленно отослано обратно.

Во взгляде Эшбрука на миг зажглось изумление, быстро сменившееся ленивым безразличием.

– Мы говорим о поэме, как я понял?

– Вот именно, – без тени юмора улыбнулся Саймон. – Эшбрук, не стоит играть со мной. Мы оба знаем, зачем вы предложили Эмили свои услуги. Вы не отказались от попытки соблазнить ее, не правда ли? Она теперь, без сомнения, кажется вам более интересной, чем пять лет назад. Чем больше пресыщаешься, тем сильнее тянет к невинности и чистоте? И вы рассчитываете привлечь к себе жертву, похвалив поэму.

Эшбрук приподнял бровь.

– Похоже, путь вам знаком. Не так ли вы сами склонили простушку к замужеству, Блэйд? Расточая комплименты ее стихам, а не красоте глаз?

– Как я заполучил ее в жены, вас не должно интересовать. Единственное, что вам следует помнить: она моя жена. И предупреждаю, если вы попытаетесь заманить ее в постель, я прослежу, чтобы ростки вашей поэтической карьеры увяли, так и не распустившись.

– Вы угрожаете мне вызовом на дуэль, Блэйд?

– Только в случае крайней необходимости. Я предпочитаю более тонкие методы убеждения. В вашем случае, я полагаю, моим первым шагом стала бы беседа с мистером Уиттенстоллом – с тем чтобы более пристально рассмотреть ваше творчество на предмет присутствия таланта.

Эшбрук приоткрыл от удивления рот:

– Вы заплатили бы ему, чтобы он не издавал мои книги?!

– Я проследил бы, чтобы ни один уважающий себя книготорговец или издатель в городе не счел бы выгодным иметь дело с вами. Я все достаточно понятно объяснил, сэр?

Эшбрук закрыл рот и откинулся в кресле. Первоначальное потрясение на его лице сменилось выражением восторга.

– Вы просто невероятны, Блэйд. Я кое-что слышал о ваших методах, но, признаюсь, не совсем этому верил. Право же, я восхищен!

– Вам совсем не обязательно восхищаться. Важно лишь, чтобы вы перестали дразнить мою жену приманкой возможной публикации поэмы.

– Вы не считаете ее произведение достойным печати? – понимающе спросил Эшбрук.

– Я пришел к выводу, что внушительный список талантов моей жены лежит вне мира литературы. Я не возражаю, пока она забавляется попытками писать стихи или еще чем-то в том же роде. Но я ни в коем случае не позволю ни вам, ни кому-либо другому использовать ее интерес к литературе как средство в достижении своих неблаговидных целей.

– Вы думаете, ее так легко отвратить от вас? – Губы Эшбрука изогнулись в насмешливой улыбке.

Саймон допил портвейн.

– Моя жена не способна к измене. Это противоречит ее натуре. Но обидеть ее легко, дав пустое, невыполнимое обещание. Она склонна видеть в людях лучшую сторону.

– А вы не допускаете, что я действительно собирался прочитать «Таинственную леди» самым внимательным образом?

– Нет, – сказал Саймон вставая. – Я не поверил в это ни на миг. Буду ждать возвращения рукописи завтра утром.

– Черт возьми, Блэйд, попридержите коней… Как, по-вашему, я объяснюсь с Эмили?