Сладкая опасность

— К тому времени повелители давно уже не устраивали жестоких забав с испами. Хотя в прошлом, когда у них было во много раз больше детей, такое случалось постоянно. Неважно. Шакс и Маммон привезли своих мальчишек на ежегодный форум, который проходил тогда в Австралии, и выставили их друг против друга. Эрик очень долго держался, но под конец Флинн начал одолевать его. И не смог остановиться.

— Он, — закончила я шепотом, — убил того мальчика. — Отец поднял подбородок: да, именно так.

— На прошлой неделе была годовщина гибели Эрика, и я поручил своему агенту проследить за машиной Флинна. Флинн ездил к каменному карьеру, куда семь лет назад по приказу повелителей сбросил тело.

И отец вытащил из конверта вторую фотографию.

На ней Флинн сидел на самом краю карьера, как будто вовсе не замечая, что под ним крутой обрыв и до воды внизу — несколько сот футов. Колени были широко расставлены, лицо закрыто ладонями. От этого зрелища горя и раскаяния мне стало нехорошо, и я отшатнулась.

— Он порой грубоват, но ты, Анна, не пугайся его слишком сильно. С ним должно быть проще, чем с дочерью Сонеллиона.

Я определенно надеялась на это.

— Как там Зи? — спросила я. — Твои шептуны ее видели?

— Она висит на волоске.

Мы с Копом переглянулись. Скорее бы уже заканчивалось всё это планирование! Отец передал нам домашний адрес Флинна и билеты на матч, пропуска за кулисы, адрес отеля — и на прощание поцеловал меня в лоб.

Последний перелет прошел без неожиданностей, за исключением одного короткого эпизода. Мы с Копом были безумно сонные, и я, представив, как от дозы кофеина он начнет стукаться о стены салона, решила уговорить его отпить из моей чашки кофе латте, чтобы насладиться последующим зрелищем. Он со смехом отразил несколько моих неуклюжих попыток поднести чашку к его рту, а потом сделал очень не характерную для него вещь — ткнул меня пальцем в бок, так что я взвизгнула и отодвинулась, а из соседнего ряда на нас неодобрительно взглянул пожилой джентльмен.

— Давай договоримся, — предложил Коп. — Ты пробуешь мой зеленый чай, а я — твою… подслащенную бурду.

— Идет!

Мы обменялись чашками, и я чуть не подавилась — таким горьким показался мне естественный вкус чая. А Коп сморщил нос.

— Это совсем не сладко! — сказала я одновременно с тем, как он произнес: — Это невозможно сладко!

Мы еще чуть-чуть посмеялись, потом я успокоилась и решила позаниматься. Мне не сразу удалось сосредоточиться над заданием, но в итоге я его доделала, после чего уснула. А проснувшись, с радостью увидела, что мы уже снижаемся и внизу — небоскребы Мельбурна на берегу искрящегося, мерцающего, переливающегося множеством оттенков океана. Самолет шел на посадку.

Попасть в австралийское лето из промозглого холода зимней Джорджии было просто невероятно.

Отель оказался очень милым, приняли нас там дружелюбно и отказались от чаевых. Я не могла сдержать идиотской улыбки, слыша австралийский акцент, хотя акцент, строго говоря, был как раз у меня.

На стойке регистрации вместе с ключом мне выдали маленькую запечатанную коробочку.

— Посылка для вас, мисс.

Я сказала спасибо и засунула коробочку в карман.

Мы с Копом поднялись в зеркальном лифте на пятый этаж, обменялись на всякий случай запасными ключами-карточками, договорились, когда встречаемся, и разошлись по своим номерам.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я открыла дверь, были шоколадки на подушках гигантской двуспальной кровати.

Да! Я со всего размаху бросилась на пушистое покрывало и съела одну за другой обе шоколадки. Потом села по-турецки и открыла коробочку. Там лежал небольшой черный кинжал и ножны. Я улыбнулась. Спасибо, папа.

Несмотря на усталость, спать мне не хотелось — в крови было полно адреналина, — так что я решила осмотреть номер. Открыла огромный деревянный секретер и обнаружила внутри телевизор. В отделении под ним прятался мини-холодильник. Я присела на корточки и потянула на себя дверцу, думая, что там пусто. А вот и нет.

Холодильник был забит алкоголем.

У меня заколотилось сердце и похолодели руки.

Но посмотреть-то можно…

Я достала мини-бутылочку текилы и присела, держа ее в ладонях. Удивительно, до чего похоже тело реагирует на разные типы влечения, будь то желание выпить или любовная страсть: дыхание учащается, ток крови ускоряется, лицо горит, ладони потеют. Медленно и осторожно я вернула золотистый напиток на место, отчего соседние бутылочки приятно зазвенели.

И тут же тихий стук в стену заставил меня подскочить и быстро захлопнуть холодильник. Я усилила слух, протянула его сквозь стену в соседний номер и шепотом спросила:

— Коп?

— Анна, ты хорошо себя ведешь? — голос Копа звучал полушутливо-полуназидательно. Наверняка он услышал звон. Ай-ай-ай! Интересно, кто-то еще из испов, кроме меня, хотя бы изредка перестает слушать?

— Н-н-ну, — забормотала я, — только взглянула, господин инспектор.

Коп хмыкнул.

До самого процесса дело не дошло бы, но невозможно было отрицать, что я развлекалась игрой воображения на эту тему.

— Пойду приму душ.