Сладкая опасность

В чулане хранились принадлежности для уборки и было очень тесно, а после того, как я притворила за нами дверь, стало еще и совершенно темно. Пахло потом и хлоркой. Сделав попытку повернуться и встать лицом к двери, я, наверное, задела ведро: послышалось лязганье и что-то — видимо, ручка швабры — ударилось о стену. У меня забилось сердце, у Копа тоже — он стоял прямо позади меня, и частые удары я ощущала плечом. Щелок в двери не было, подглядывать мы не могли — оставалось полагаться на слух.

Мысленно представив себе коридор, по которому мы пришли сюда с арены, я медленно перемещалась вдоль него, пока не обнаружила Флинна в окружении группы почитателей. Его поздравляли, всё звучало вполне спокойно. Через некоторое время Флинн откланялся со словами, что должен принять душ.

Мы замерли, прислушиваясь. Флинн вошел в раздевалку, прошлепал босыми ногами по плиткам в угол, где находился душ, молниеносно вымылся и, судя по звукам, оделся. Мне уже начинало казаться, что тревога была ложной, когда сквозь щелку под дверью чулана просочился резкий запах сигарного дыма и Флинн воскликнул:

— Отец!

У меня упало сердце, и на коже выступили капельки пота. Лишь тонкая дверь отделяла нас от одного из грозных повелителей. Как это случилось? Слава богу, что Маммон хотя бы не чует носом девственниц, как Фарзуф.

— Не ждал тебя, — сказал Флинн. — Ты пропустил обалденный бой. Это надо было видеть!

И принялся в деталях пересказывать знатоку-отцу лучшие моменты свирепой драки. Послышался хриплый смех.

— Я слушал, пока ехал сюда, но это совсем не то. А на показе автомобилей чуть не заснул. Половиной того, что там выкатывали, я уже владел. А бабы — ты в жизни не видал таких страшенных раззолоченных уродин. Для меня, знаешь ли, чем женщина жаднее, тем лучше, но внешний вид тоже что-то значит, верно?

Флинн засмеялся — весело, так, что я вспомнила его улыбку на фото, — Маммон тоже. Они явно были на дружеской ноге — плохо.

— Приглашаю тебя сегодня на ланч. Еда и выпивка за мой счет. И прихвати несколько приятелей — настоящих парней, не каких-нибудь юных хулиганов, годных только на то, чтобы распугивать самок.

Они еще немного пошутили, пока Флинн собирал вещи, и вышли из раздевалки. Я усилила слух, чтобы понимать, что происходит. Сначала Флинн приглашал друзей, потом все собрались, c громкими возгласами расселись по машинам, захлопнули дверцы и уехали. Мы с Копом не двигались с места и не разговаривали: надо было выждать, пока они отъедут на пять миль — расстояние, которое подвластно слуху повелителей. Я откинула голову Копу на грудь и позволила сердцу колотиться не так отчаянно.

Близко. Слишком близко. Как отец узнал? Если кто-то из его шептунов заметил Маммона, почему он не предупредил сразу меня, а сначала отправился к отцу? Или отец сейчас тоже в Австралии? Впрочем, неважно — непосредственная опасность миновала, детали обдумаю позже. Теперь надо выбраться отсюда, не привлекая внима… Что это за запах?

Мои беспорядочные мысли прервал густой и сладкий карамельный аромат, от которого у меня подкосились коленки. Я узнала его — точно так же пахло от Копа, когда он догнал меня и повалил наземь в день нашего знакомства.

Я напряглась всем телом, вдруг осознав, что он прижимается торсом к моей спине, а его теплое дыхание ласкает мне ухо и щеку. И запах, и прикосновения были чудесны.

Потрясенная этим открытием, я стояла как вкопанная.

Анна, открой дверь и отойди от него. Сделай вид, что ничего не заметила. Коп не знал, что при повышенном уровне эмоций у меня непроизвольно обостряется обоняние и я начинаю чувствовать феромоны любовной страсти.

Но тут я вспомнила разговор Копа с Каем, и меня захлестнул новый поток эмоций. Зачем я держусь за то, чего толком и не начинала?

Он никогда не примет твою любовь.

Боль и обида заструились у меня в крови, натянули нервы, и мне захотелось их изгнать. Внезапно во мне вспыхнуло гневное неповиновение. Не меняя положения тела, я медленно наклонила голову и повернула ее к Копу. Мгновение мы продолжали стоять в темноте лицом к лицу.

— Коп! — окликнула я его шепотом.

Он не ответил, но чулан с новой силой наполнился одуряющим ароматом, и мое тело само развернулось к Копу, рука потянулась вверх, и пальцы погладили его по затылку. В крови бушевал адреналин, пульс участился. Мне самой не верилось, что я все это делаю, но внутри меня словно разрасталось что-то темное. А Копано стоял неподвижно, как скала.

Слишком много всего разом обрушилось и пронеслось через мое сознание. Эмоции, забыв о сердце, хлюпали где-то в желудке. Желания, потребности, стремления, недоразумения, обиды, печали… Все они столкнулись вместе, как поезда в чудовищном крушении, и уничтожили меня. Или мой самоконтроль.

Я почти ждала, что Коп меня остановит — отвернется, как тогда в самолете от стюардессы, или дотянется до двери и распахнет ее. Но он не сделал ни того, ни другого, и я нежно притянула его к себе за шею.