Сладкая опасность

И тут словно взорвалась ракета. Полные губы Копа впились в мои, а моя спина оказалась крепко прижата к двери чулана. Я ошеломленно выдохнула и лишь потом ответила на поцелуй, погрузив пальцы в его густые волосы и дивясь ощущению близости его тела. На мгновение я позволила себе забыться.

Так прекрасно было, что меня целовал кто-то, кто не сдерживал свою страсть ни на грамм, кто отдавался ей целиком, точно так же, как и я.

Я не остановила его и когда он, приподняв юбку, подтянул рукой мою ногу к своему бедру и стал поглаживать ее сзади.

Тпру!

Тпру!

Тпру!

Лавина неудержимо летела в пропасть. Я с усилием прервала поцелуй и отклонила назад голову.

— Коп? — Я дышала часто и прерывисто.

Свободной рукой он уверенно обнял меня за шею, привлек к себе и снова поцеловал, а потом подхватил вторую ногу, так что я оказалась сидящей верхом у него на бедрах, и он поддерживал меня обеими руками снизу. Мммм. Ах.

— П-погоди, — сказала я сконфуженно.

Коп отстранился от моих губ, но лишь затем, чтобы покрыть горячими поцелуями шею. Я тихо застонала. Его руки и губы словно обезумели, они вели себя так, как будто принадлежали кому-то другому, совсем не похожему на Копано.

— Коп, остановись, — я попыталась оттолкнуть его, но он уже целовал ключицу, а силы в нем было намного больше, чем у меня. Я сделала новую попытку — с таким же успехом можно было попробовать удержать валун, катящийся с горы.

— Коп! — закричала я. — Прекрати! — Я стала с силой отталкивать его обеими руками и извиваться, так что в конце концов он отпустил мои ноги и отскочил, тяжело дыша. Я не упала, а сразу оказалась на ногах, потому что спина была вплотную прижата к двери, но швабры и метлы загремели. Света было так мало, что даже с ночным зрением я не видела выражения лица Копано.

— Анна… — голос у него был убитый.

— Ты не сделал ничего дурного. — Сердце у меня билось все еще тяжело.

— Прости меня, Анна. Пожалуйста.

Я инстинктивно взяла его за руки, а мое сердце продолжало рваться на части, уже не вмещая раскаяния и сожаления.

— Коп, тебе не за что просить прощения. Это я начала. Пожалуйста, не вини себя.

Но он по-прежнему стоял понурив голову.

— Я так долго этого желал и знал… знал, что не совладаю с собой.

Я не вполне понимала, с чего бы это гению самообладания бояться потерять контроль во время поцелуя. Но это действительно его беспокоило. Здесь крылось что-то еще.

— Ты ведь знаешь, что мне можно рассказать все что угодно, правда, Коп?

— Это, — прошептал он, — очень стыдно.

— Нет. — Я погладила его большие пальцы своими.

— Я… Анна… Гнев — не единственный грех, который меня мучит. И даже не главный.

Что? Мои пальцы замерли. У него больше одного порока? Как это возможно?

Все встало на свои места. Вот почему он так реагировал всякий раз, когда женщины начинали с ним заигрывать или дотрагивались до него — за исключением Марны, которая была ему как сестра. Если он мог избежать физического или даже зрительного контакта, то так и поступал.

Похоть. И гнев. Опасное сочетание.

Как ни хотелось мне его утешить, обнять его я не решилась, а вместо этого крепче сжала его руки и спросила.

— Кто еще об этом знает?

— Отец и два единокровных брата… и Каидан.

Ох.

— Он очень наблюдательный. Спросил меня напрямик на второй день после того, как мы познакомились. Был еще совсем мальчишкой, но каким-то образом понял.

Я тяжело сглотнула.

— Обещаю никому не говорить, Коп. Давай просто вернемся в отель и решим, как нам быть дальше с Флинном. Хорошо?

— Да. Хорошо.

Я убедилась, что юбка сидит правильно, и открыла дверь чулана. За всю дорогу до отеля мы ни разу даже не взглянули друг на друга, а добравшись, молча разошлись по своим номерам.

Этот поцелуй явно не был для нас малозначительным эпизодом, способным пройти без последствий. Я отчетливо осознавала, что своим поступком камня на камне не оставила от того здания дружбы, которое успела выстроить вместе с Копом. Какое тут обсуждение ситуации с Флинном, когда мы вообще не в состоянии поговорить друг с другом?

Войдя в номер, я ничком бросилась на кровать. Что я натворила? Мысленно я воспроизвела в памяти всю сцену, начиная с внезапного пробуждения страсти. В момент, когда я прекратила думать о чем бы то ни было, физическая близость стала более чем желанной. И все же чего-то в этом недоставало. Не физического — Коп был восхитителен и целоваться он определенно умел.

В сердце не вспыхнула искра, и оно не воспламенилось, а чувство торжества не расцвело и не забило крыльями радости где-то в животе. Такие эмоции умел вызывать у меня только один человек. Я дотронулась до цепочки с камешком, которую подарил мне Кай.

Меня начало подташнивать. Это было нечестно по отношению к Копу. Теперь я видела, что любовь нельзя ни остановить, ни забыть, ни передать кому-то еще, какие бы хитроумные схемы ни изобретали мозг и тело.