Сладкая опасность

Мы с Копом вышли из лифта, нашли глазами дверь Флинна и, молча кивнув друг другу, направили слух внутрь квартиры. Но я почти сразу же, тихо ахнув, прекратила слушать, а Коп издал неопределенный тихий звук, закрыл глаза и замотал головой, словно пытаясь вытряхнуть оттуда услышанные звуки. Флинн был не один и занят. Очень занят. У меня запылало лицо, и я переступила с ноги на ногу, пытаясь удержаться от нервной улыбки, которая всегда норовит у меня вылезти в самый неподходящий момент.

Холл поворачивал, за углом оказалась маленькая смотровая площадка с панорамным окном. Мы уселись там и стали ждать, любуясь на город, — вид был, конечно, великолепный. Когда идиотское желание улыбаться прошло, я решилась снова взглянуть на Копа и, пользуясь теми немногими жестами, которые уже успела выучить, объяснила ему, что стану слушать. Учитывая новые сведения о его склонности к плотскому греху, это было вполне справедливое и разумное предложение, и все-таки я тут же отвернулась, смущенная глупостью ситуации. Я не собиралась слушать постоянно — только проверять время от времени, что происходит.

Прошло десять минут. Занят.

Полчаса. Занят.

Сорок пять минут. Я покачала головой, показывая Копу, что у них там еще ничего не закончилось. Он заерзал на сиденье, потом вскочил и стал расхаживать по площадке. Ему явно было не по себе.

Час десять минут. Теперь уже я решила пройтись, потому что затекли ноги. И есть хотелось — я-то надеялась, что к этому времени мы уже закончим разговор. Но ничего не поделаешь — надо было дождаться, пока гостья Флинна уйдет.

Через полтора часа Коп взглянул на часы, потом на меня, я послушала снова. В спальне их больше не было — наконец-то! Зато появился звук льющейся воды. Душ. Хороший знак. Хотя стоп… нет. Глаза у меня округлились, я отчаянно замотала головой. Разве это нормально?

И тут Коп сделал нечто, в высшей степени для него не характерное, — улыбнулся и фыркнул. Я, увидев это, хихикнула, сразу же прижав руки ко рту, но поздно — меня охватило безумное, неудержимое веселье, и остановить этот злополучный приступ было уже невозможно. Я вскочила и рванулась к лестнице — Коп за мной по пятам. Мы пробежали несколько пролетов вниз, когда я, запыхавшись, привалилась к стене. Из меня с бульканьем рвался смех, и он стал еще сильнее, когда к нему присоединился рокочущий хохот Копа.

Мы смеялись и смеялись, прогоняя беспокойство и неловкость уходящего дня. И хотя нашу чистую дружбу невозможно было восстановить в прежнем виде, я чувствовала, что всё между нами наладится.

Мы оставались на лестничной клетке, пока не услышали, как гостья Флинна выходит из квартиры и садится в лифт. Тогда я поднялась по лестнице, подошла к двери, встала перед ней, подбоченившись, — Коп чуть позади — и позвонила. У меня была светлая идея улыбнуться Флинну, но когда он открыл, то смерил меня с ног до головы таким взглядом, что настроение мгновенно упало. А руки опустились.

Флинн стоял, опершись согнутой рукой о дверной косяк. Его рыжие волосы были темными от воды, а из одежды на коренастой борцовской фигуре имелось только полотенце вокруг талии. Он посмотрел на наши значки и спросил:

— Долго ждали?

Как ни обыкновенно звучал вопрос, а глаза смотрели настороженно.

Я натянуто улыбнулась, и его грубое симпатичное веснушчатое лицо расплылось в ответной улыбке.

— Твой отец, — сообщила я, — уехал из Мельбурна, и до завтра его не будет. Можно нам войти?

Он пожал плечами и пошел внутрь, бесстрашно повернувшись к нам спиной, как человек, уверенный, что сумеет отразить неожиданную атаку, — или просто не боящийся за свою жизнь. Мы последовали за ним и закрыли дверь. Флинн зашел в спальню, а мы с Копом остались в гостиной.

Из окон от пола до потолка открывался вид на океан с головокружительной высоты. Я почувствовала, что теряю равновесие, и оперлась рукой о спинку кушетки — черной и блестящей. Гостиная была обставлена современной мебелью и довольно скупо. Единственным украшением служили спортивные трофеи — кубки, ленты, медали, — на полках у дальней стены.

— Тебе это не понадобится, — внезапно сказал Коп. Я обернулась и увидела, как Флинн подходит к бару, открывающемуся в сторону кухни, и кладет на него пистолет. Сердце бухнуло у меня в груди. По крайней мере, теперь он был не в полотенце, а в красных шелковистых шортах.

— Очень надеюсь, что нет, приятель, но осторожность никогда не помешает. — Флинн рассматривал нас, прислонившись к бару, а рядом с ним поблескивала сталь оружия.

Ладно, он просто предупреждает. Теперь мой ход — пора убедить его в наших добрых намерениях.

— Это Копано, сын Алоцера. А я Анна, мой отец Белиал.

— Тебя, — Флинн наставил на меня палец, — чуть не убили в прошлом году. Помню твою милую попочку.

Прежде чем я успела раскрыть рот, Коп сделал шаг в сторону Флинна, и напряжение стрелой прорезало воздух между ними. Я подалась вперед вслед за Копом и схватила его за предплечье.

— Флинн Фрэзер, мы прибыли на твою родину с добрыми вестями и пришли к тебе как друзья. Но ты должен уважительно обращаться с Анной.