Сладкая опасность

С утра я совершила пробежку по хрустящей от инея траве, а потом отправилась в школу, где меня поджидало море сахарных слюней. Я еще верила в любовь. По-настоящему. Но в этот праздник ощущала всё как неестественное и вымученное. Девочки, не получившие цветочных посланий от мальчиков, которые им нравились, плакали. Вероника ходила надувшись — Джей подарил ей огромный букет, но не из алых роз, а из двух видов розовых гвоздик. Я получила цветочные послания с приглашениями на свидание от двух мальчиков, оба вежливо отклонила. И тут же — счастливые пары: рука в руке, глаза в глаза. Поцелуи украдкой, пока учителя не смотрят.

Куда ни глянь, любовь везде соседствовала с горькой обидой.

Домой я вернулась с натянутыми нервами и, чтобы успокоиться, решила пробежаться еще раз. В феврале в Джорджии всегда прохладно, а в этом году холод был просто лютый. У меня мерзли пальцы, уши, нос — не очень-то хорошо, если нужно снять напряжение. И я уже поворачивала домой, когда с неба начали падать снежные хлопья.

У нас очень редко выпадает снег. На самом деле его почти не бывает. Поэтому снегопад наполнил меня какой-то детской радостью. Я перешла с бега на шаг и направилась к дому, бездумно улыбаясь падающим снежинкам и хватая их окоченевшими пальцами.

Красота природы совершенно захватила меня, и когда я услышала, как милый голос с акцентом тихо называет мое имя, то сначала подумала, что у меня разыгралось воображение. Все еще улыбаясь, я остановилась перед своим подъездом, обернулась — и тут у меня перехватило дыхание, а улыбка сошла с лица.

Каидан. Он стоял на противоположной стороне улицы рядом с черной машиной, положив руку на открытую дверцу со стороны водительского места. Мы молча застыли на месте и только смотрели друг на друга. Мне больше не было холодно.

Он был в серой вязаной шапочке, из-под которой восхитительнейшим образом выбивались и завивались колечками каштановые волосы. Его глаза глядели на меня в упор, и даже сквозь падающий снег их темная голубизна светила моему сердцу, как маяк. Но я не шевелилась. Всем своим обликом — тем, как он стоял, как держал руку, выражением лица — не сердитым, не радостным, а лишь настороженным — он напоминал дикое животное. Как если бы я случайно наткнулась в лесу на величавого оленя, которого любое неверное движение или звук может спугнуть.

— Привет! — прошептала я.

— Привет! — тихо ответил он.

Это происходило в реальности. Я сглотнула — моя грудь чуть дрогнула на вдохе — и сказала ему:

— Ненавижу Валентинов день!

Уголки его рта слегка приподнялись в печальной улыбке.

— Ага. Дерьмо, а не праздник.

Я тоже чуть улыбнулась и спросила:

— У тебя все в порядке?

Почему он здесь? Я только теперь об этом подумала.

Еще какое-то время мы лишь жадно пожирали друг друга глазами, а потом он ответил:

— Да, просто мне надо было убедиться, что с тобой все хорошо. Кажется, так и есть.

Каидан взялся за дверцу, я увидела, что она приоткрылась на дюйм, и почувствовала, как во мне нарастает паника.

Не уезжай. Пожалуйста, не уезжай.

Я сошла на мостовую, все еще боясь, что он исчезнет, если подойти слишком близко. Но мне нужно было подойти близко. Рассказать ему о пророчестве и о том, что я всегда буду любить его, сколько бы он меня ни отвергал.

Видя эти глаза, я поражалась, как это мне пришло в голову, что он действительно согласился уступить меня Копу. Неужели можно было такое вообразить? А я-то — с чего я вдруг решила, что смогу прожить без него? Один-единственный взгляд — и я уже снова принадлежала ему целиком и полностью. Тут я вспомнила чулан в Австралии, и меня больно кольнуло чувство вины.

Я была уже посередине улицы; снежинки опускались на мои ресницы, и я их смаргивала. Каидан отпустил дверцу, повернулся мне навстречу.

Это было всё, чего я хотела. Чтобы он ко мне подошел. Хотя бы на мгновение. Меня не волновало, что я, наверное, неважно выгляжу, замерзшая и запыхавшаяся после пробежки, или что весь последний год, даже больше года, он меня отталкивал. Лишь одно имело значение — он здесь, а значит, сейчас мы сможем, наконец, все исправить. И по теплоте его глаз я понимала, что он хочет того же.

Тут далеко в небе мелькнула пара точек — самых жутких и отвратительных на свете. Мы одновременно заметили их и остановились. Шептуны. Они летели довольно высоко и, похоже, мимо — просто направлялись куда-то еще по своим гнусным делам. Но все же мы не могли рисковать, нас не должны были видеть вместе.

Каидан пробормотал что-то резкое и сделал шаг назад.

Ледяной страх пробрал меня до костей, я непроизвольно попятилась и, не сводя глаз с Каидана, спиной продолжила движение между припаркованными машинами к своему подъезду. Он в последний раз взглянул на меня, сжав зубы.

— Не езди за мной. Я в аэропорт.

Я кивнула. Каидан, словно тень, скользнул в машину, плавно тронул ее с места, а я опрометью взбежала вверх по лестнице и влетела в квартиру. Я так замерзла, что меня било крупной дрожью.

Навстречу мне тут же выскочила Патти.

— С тобой все в порядке? Ты видела Каидана? Он был здесь!