Сладкая опасность

С утра мы обсуждали, что можно поехать по городской железной дороге, на трамвае или на автобусе, но сейчас у меня пропало настроение знакомиться с городом.

Когда мы сели в лифт, Коп изо всех сил вжался в самый дальний от меня угол. А поскольку и стенки, и двери лифта были зеркальными, смотреть ему пришлось в пол. В какой-то момент мы случайно встретились глазами в отражении. Напряженность между нами, казалось, можно было пощупать, как и наше молчание. На максимальной скорости мы пересекли первый этаж и оказались, наконец, на свежем воздухе, среди других прохожих и множества объектов, способных привлечь взгляд.

Это было просто смешно.

Я подняла руку, чтобы подозвать такси, продолжая размышлять о том, как неловко нам будет вдвоем на заднем сиденье. Избави нас бог случайно коснуться друг друга. Но тут Коп повернулся ко мне и, шумно выдохнув, сказал:

— Анна, постой. — Я опустила руку и посмотрела в его грустные глаза. — Мы можем сначала поговорить?

Я с облегчением согласилась:

— Да, очень хорошо. Только давай… — и я показала рукой на ближайшую скамейку. Она не была уединенной, но вряд ли кому-то из вечно спешащих горожан пришло бы в голову подслушивать нашу негромкую беседу.

Вокруг нас шумел Мельбурн, и мы волей-неволей должны были сесть вплотную друг к другу. Я повернулась к нему, и он склонил ко мне голову. Мимо прошла веселая компания с колокольчиками, люди в ней нарочно толкались, чтобы раздавался звон, и громко хохотали. Коп посмотрел им вслед. Я спросила:

— Мы все еще друзья?

— Я всегда буду твоим другом, Анна. А если ты пожелаешь, то и больше, чем другом.

В груди у меня все сжалось, я закусила губу изнутри в поисках верного ответа. Открыла было рот — и снова закрыла, слова не шли. Но Коп каким-то образом сумел правильно истолковать мое молчание.

— Твое сердце всегда будет с Каиданом.

Мы поглядели друг на друга, и я кивнула.

На лице Копа застыло напряженное выражение.

— Каидан завидует моему выбору. Он считает, что нам невозможно восстать против собственных отцов, а когда смотрит на меня и на то, что мне удалось, чувствует себя трусом. Но на самом деле нас нельзя так сравнивать. Мой поступок не был отважным. В глубине души я понимал, что Алоцер меня не убьет. Так что Каидан во многих отношениях сильнее. И когда речь о тебе — тоже.

— Что ты имеешь в виду?

Коп наклонился еще ближе ко мне, и я затаила дыхание под внимательным взглядом его светлых глаз.

— Если бы ты меня захотела, Анна, я бы тебя не отверг. Ради того, чтобы только быть с тобой, я бы подверг громадному риску нас обоих. Это эгоизм с моей стороны. А Каидан отказался стать угрозой для тебя.

Мелодично позванивая, проехал красный трамвай, и я отвела глаза от пристального взгляда Копа. Каидан испытывал ко мне совсем не такие же чувства, как я к нему, и я не могла больше делать вид, что не знаю об этом.

— Я слышала ваш сегодняшний разговор.

Глаза Копано распахнулись от удивления, а затем он смущенно их опустил.

— Я… я не думал, что ты станешь слушать. Это был непозволительный поступок. И ты ему до сих пор небезразлична.

— Э… мы с тобой слышали одни и те же слова? Он же сдал меня с потрохами.

— Нет. — Коп покачал головой. — Каидан был рассержен и сказал то, что, по его собственному ощущению, следовало. Но, совершенно точно, не имел этого в виду. И после того, как мы поговорили, у меня не было намерения добиваться тебя.

Меня вновь захлестнуло осознание вины. А Копано продолжал.

— Я думал, что, может быть, чувства Каидана изменились, но ошибся. Он совершенно ими истерзан. В конце-то концов, он сделал правильный выбор — оградил тебя от опасности. Но ревнует — и не только он. Я надеялся, что, может быть, ты когда-нибудь посмотришь на меня так, как смотрела на него. Что за жестокая ирония!

Я прикусила губу. Клубок эмоций мешал мне встретиться с Копом глазами. Я вовсе не была настолько же уверена в чувствах Кая, но почему так ужасно сложилось, что все мы трое несчастны, что никому из нас не дано осуществить свои мечты!

— Может быть, ты не слышала эту историю, Анна, но она широко известна среди испов. Давным-давно у меня была сестра, которая влюбилась в другого исполина. — Его взгляд задумчиво скользнул по людной улице и цепочке рождественских украшений. — Их обоих застрелили у всех на виду, чтобы напомнить нам, что наша жизнь — только работа, а не любовь.

Мужественное лицо Копа исказилось от боли за сестру, которой он никогда не знал.

— Это было несколько столетий назад, — продолжал он, — но, по-моему, отец до сих пор ее оплакивает.

— Он сам… убил ее?

— Нет. Повелители заставили брата-испа.

Я содрогнулась.

— Я рассказываю это тебе не для того чтобы ты боялась любви, а чтобы поняла, почему многие другие испы ее боятся.

Мы оба замолчали. Я не знала, что сказать.

Коп прочистил горло.

— Пора найти Флинна. Пошли.

Я последовала за ним. Из меня будто выпотрошили все чувства.

Флинн жил на верхнем этаже одного из мельбурнских домов-башен, выстроенных прямо на воде. Сотни стеклянных панелей, которыми было облицовано здание, как зеркала, отражали яркую синеву неба и океана.