Сладкая опасность

— Да, — сказала я, прося отца продолжать.

— Зания в тюрьме.

У меня упало сердце, а за ним обрушилось всё внутри, и меня будто придавила огромной тяжестью. Я отползла к стене и привалилась к ней. В глазах щипало.

— В Дамаске?

— Нет. Она работала в другой, более консервативной области страны. И там ее арестовали за появление в пьяном и непристойном виде.

— Что теперь будет? — Я прижала ладонь ко лбу.

— Сонеллион от нее отказался. Говорит, ее дело безнадежно. Разрешил им поступить с ней, как они пожелают. Скорее всего, ее ждет публичное избиение в назидание всем остальным. А потом, если это удастся сохранить в тайне, ее продадут тому, кто больше даст. Подпольное рабство.

Я почувствовала, как напрягся рядом со мной Каидан, который слушал наш разговор, усилив слух. Из-за его отца и мадам Мариссы это была для него болезненная тема.

Я вскочила на ноги и принялась ходить взад-вперед.

— Необходимо что-то предпринять.

— Ты, Анна, в это не вмешаешься. Сонеллион скоро туда вернется. Он будет следить за ситуацией, чтобы удостовериться, что Зания получила всё сполна. А сейчас разочарован, что не может лично наблюдать за развитием событий. Ни тебе, ни мне здесь ничего не сделать.

Я представила себе Занию в тюрьме, окруженную мужчинами, которые презирают ее почти с такой же силой, с какой она их ненавидит. И плюс к этому — вынужденное воздержание от алкоголя.

Я тяжело осела на кровать и потерла лоб, который сморщился от накатившей головной боли. Каидан стоял, прислонившись к стене, и смотрел на меня.

— Но должен же быть какой-то способ, — сказала я.

— Он есть. Нам с тобой нельзя ехать за ней, но нельзя и терять союзника.

Он помолчал. Я ждала, чувствуя, как внутри меня пробивается к жизни росток надежды.

— Каидан слушает? — спросил отец. — Мне надо, чтобы он это слышал.

— Да, — ответила я, скосив глаз в сторону Каидана. Он пожал плечами.

— Ладно, — начал отец. — Сын Фарзуфа?

— Да, сэр? — Кай оттолкнулся от стены и встал прямо, как если бы мой отец находился в комнате.

— Как я полагаю, ты согласился выступить в союзе с нами и помогать нам в этом деле всем, чем потребуется?

— Конечно, повелитель Белиал.

Мы с Каиданом застыли в ожидании, глядя друг на друга.

— Тогда собирай вещи, мальчик. Ты едешь в Сирию.

Моя голова рывком повернулась в сторону Каидана, а его глаза округлились от удивления. И как будто этого было мало, отец добавил:

— Надо успеть, пока не закончился форум. Должен еще сказать, что ты поедешь вместе с сыном Алоцера, причем я назначаю его старшим. Уверен, это не вызовет у тебя возражений.

Ох, отец.

Каидан закашлялся, а его руки в это время сжались в кулаки и вновь разжались.

— Да, сэр. Никаких проблем.

Я, не отрываясь, глядела на телефон, из которого послышался тихий смешок отца. Вполне демонический. Отнюдь не веселый.

— На месте вас встретит сын Маммона, который прибудет из Австралии. Он будет держаться в тени и обеспечивать вам прикрытие. Я бы послал Блейка, потому что его проще загримировать, чем Флинна, но Мельхом, его отец, упомянул, что у него завтра мотоциклетные гонки. Неважно. Вам понадобится предельная осторожность, потому что у Сонеллиона, я в этом уверен, есть наблюдатели из людей, которые следят за ситуацией. — Дальше пошли инструкции о том, где встречаться, как получать оружие и как действовать по прибытии в Дамаск. — Вопросы есть?

— Только один, сэр. — Каидан выпрямился во весь рост. — Когда мы отправляемся?

Глава девятнадцатая Незнакомцы

На самом деле отец начал подготовку еще до того, как смог, наконец, связаться с нами. Коп в момент разговора находился в самолете, летящем в Лос-Анджелес, а по прибытии должен был взять такси и ехать на квартиру Каидана, чтобы там вдвоем с ним обсудить миссию и дальше двигаться вместе. Туда же отец пригласил местную костюмершу-гримершу, которая должна была придать обоим парням внешность сирийцев, якобы для съемки фильма.

С момента звонка мы с Каиданом принялись как угорелые носиться по квартире. Оба приняли душ и заставили себя что-то проглотить на завтрак. Я помогала ему собираться — только самое существенное, потому что мы не знали, что еще понадобится. Каидан всё утро почти не разговаривал.

Наконец, мы остановились и сели рядом на черный кожаный диван, лицом к выключенному телевизору и безмолвной аудиосистеме. По позе Каидана и его молчанию было ясно, что напряжение нарастает. Я поджала под себя ноги и наклонилась в его сторону, чтобы дотронуться до него и как-нибудь помочь ему хотя бы слегка расслабиться. Медленно и осторожно я отвела волнистые пряди, падавшие ему на глаза, — они были как раз такой длины, чтобы заложить их за уши. Кай не шевельнулся.

— О чем ты задумался? — спросила я шепотом.

— Я? — Он повернул ко мне лицо, но глаза остались безучастными.

— Ты… боишься?

Тут его взгляд прояснился.

— Миссии? Нет. Я рад ее выполнить.

И он снова уставился в стену. Хрустнул костяшками больших пальцев, и я взяла его теплую руку в свою.

— Ты расстроен, что мой отец поставил Копа старшим? Я не думаю, что здесь что-то личное. Просто Коп знает арабский…

— Не в этом дело.