Сладкая отрава (СИ)

– Как тебе угодно, так и думай, – отмахиваюсь я и снова сжимаю в тисках своей руки ее тонкое запястье. – Пошли!

Китнисс упрямо вырывается, отказываясь следовать за мной.

– Ну, смотри, сама напросилась, – говорю я, и что-то в моем тоне вновь пугает ее. В серых глазах вспыхивает сомнение, но уже слишком поздно: притягиваю ее ближе, чуть наклоняюсь и подхватываю Китнисс на руки, прижимая к себе.

– Ой! – вырывается у нее изумленно, и на миг Сойка замирает, однако, уже в следующую минуту она вновь начинает отбиваться. – Пусти! – верещит Китнисс, ударяя кулаками по моей груди.

– Поздно,– отзываюсь я, – у тебя был шанс сделать все по-хорошему, ты им не воспользовалась.

Выхожу из камеры и уверенно иду по мрачным коридорам, неся свой груз. Я почти не ощущаю тяжести, настолько Китнисс худая. Внутренний голос в моей голове любезно подсказывает, что если я хочу получить здорового малыша, следует всерьез заняться питанием его матери.

Я не выпускаю Сойку из рук ни в лифте, ни поднимаясь на свой этаж, хотя по дороге нам встречаются несколько обитателей Дворца, которые бросают на нас изумленные взгляды.

– Пусти! – продолжает скулить Китнисс, но я остаюсь равнодушным к ее мольбам.

Наконец, распахиваю дверь своей комнаты, вхожу внутрь и закрываю за собой. Поворачиваюсь и невольно замечаю свое отражение в зеркале: свободный балахон Китнисс задрался, а штанов на ней нет. Любуюсь на мягкие линии ее тонких ног. Чувство легкого волнения поднимается во мне, и я, вдруг, вспоминаю, как соблазнительно выглядела Китнисс мокрая, стоя под душем. Тело мгновенно отзывается приятной тяжестью внизу живота.

Улыбаюсь, роняя Сойку на постель, отчего она на мгновение теряет ориентацию в пространстве.Мне хватает этого времени, чтобы навалиться на нее сверху, практически касаясь ее живота своим. Ее руки сведены над головой, и я удерживаю их одной рукой, в то время как вторая пробегает вверх-вниз, исследуя тело Сойки.

Глаза Китнисс широко распахнуты, она напряжена и будто окаменела, но под настойчивыми поглаживаниями моих рук, кажется, чуть расслабляется, приоткрыв губы. Позволяю себе улыбнуться, а сам думаю о том, как здорово было бы прижаться сейчас губами к ее губам, ощутив приятную сладость поцелуя.Но я не собираюсь иди на поводу у желаний тела, и тут же отстраняюсь, соскальзывая с Китнисс. Не хватало мне еще поддаться плотскому влечению и сблизиться с Сойкой. Ничего глупее и придумать нельзя: пусть я и не хочу уже свернуть ее милую тонкую шею, но и связываться с ней, после всего, мне не хочется.

– Теперь ты живешь здесь, – сообщаю я ей и, окинув взглядом просторную комнату, отступаю ближе к двери.

– Пит… Это плохая идея, – говорит Китнисс, но я не собираюсь слушать ее возражений.

– Замолчи! – командую я. – Чем быстрее ты привыкнешь к мысли о замужестве, тем лучше. Выбора у тебя все равно нет, а волноваться… беременным не стоит.

Сойка хмурится, отползая к спинке кровати.

– А если я все-таки откажусь? – спрашивает она. – Ты меня к алтарю так же силой потащишь?

И снова ухмылка трогает мои губы.

– Ты пойдешь сама, Китнисс, – произношу я. – Больше того, ты будешь улыбаться и рассказывать всем, как ты счастлива. – В моей голове возникают мысли о том, что кроме прочего свадьба должна помочь в прекращении войны, так что я добавляю: – И как ты поддерживаешь Президента в его стремлении сохранить мир в Панеме.

Сойка уже открывает рот, чтобы поспорить, но я не даю ей сказать:

– Тебе должны поверить, Китнисс, иначе… Хоторну придется пожалеть, что он не умер тогда во Втором!

Я знаю, что мой голос звучит спокойно, а оттого и угроза выходит особенно правдоподобной. Странно, но эффект, который это производит на Китнисс, мне все равно не нравится. Да, она замолкает, не оспаривает мои слова, но… Сам не знаю отчего, мне противно то, как для нее важна жизнь Гейла. Сразу вспоминается, как много всегда значил для нее охотник, и как мало - я сам.

Ухожу, оставив Китнисс одну в закрытой на ключ комнате – у Сойки не будет шанса вылететь из своего нового гнезда.

Направляюсь в часть Дворца, которая отдана под Штаб миротворцев. Раз уж зашел разговор о Хоторне, то я собираюсь навестить его и убедиться, что соперник не представляет для меня серьезной угрозы. Замираю на месте. Что за странные мысли? Гейл мне больше не соперник – чтобы он ни делал, через семь дней Китнисс официально станет миссис Мелларк. Она будет принадлежать мне, а я не позволю никому тронуть «свое». Сойке и охотнику придется забыть о своих нежных чувствах. Тем более, она носит под сердцем моего ребенка. Да я скорее своими руками добью Хоторна, чем позволю хоть пальцем коснуться Китнисс. Больше он ее не получит. Противные воспоминания «о них» лезут в голову, но я стараюсь отмахнуться и вновь прибавляю шаг.