Сладкая отрава (СИ)

Одна рука Китнисс гладит меня по голове, путая мокрые пряди волос, а вторая, смелея, скользит по моей ноге, останавливаясь возле границы протеза. Непроизвольно вздрагиваю, отрываясь от Китнисс. Заглядываю ей в глаза, и мне кажется, я вижу в них слезы, как в первую ночь, когда мы были близки. Сойка тогда тоже касалась моей искусственной ноги и говорила, что это ее вина, а я успокаивал ее поцелуями. Воспоминания невзрачные, серые. Как мне понять, настоящие ли они? Правда или ложь?

– Я хочу потрогать тебя, – очень тихо говорит Китнисс, заливаясь краской.

– Ты уже трогаешь меня, – глупо отвечаю я и тянусь за новым поцелуем.

Сойка чуть наклоняется, и мои губы касаются ее щеки, а не рта.

– Я хочу потрогать тебя «там», – медленно выговаривает Китнисс и, несмотря на крайнее смущение, вздергивает подбородок, мол, попробуй откажи.

Когда я спустя пару секунд наконец соображаю, где «там» Сойка собирается меня потрогать, из моего горла вырывается сладкий стон.

– Я не против, – заставляю себя сказать я, потому что Китнисс все еще ждет ответа.

Ее пальчики робко движутся к моему паху, а мне кажется, что на коже остаются ожоги. Мучительная дрожь пробегает по телу, когда Китнисс заключает мой член в кольцо своей руки. Я сперва замираю, а потом интуитивно двигаюсь ей навстречу, проскальзывая между пальцами. От неожиданности жена убирает руку, и я непроизвольно грустно вздыхаю.

Китнисс чуть улыбается, смелеет и возвращает пальцы на место, обхватывая мое естество. Теперь уже она сама движется вперед-назад, а у меня перед глазами мир темнеет от предчувствия скорой развязки.

Я убираю ее руку, попутно чмокнув в нежную ладонь, и, развернув Китнисс спиной к себе, крепко прижимаюсь к жене. Накрываю ее груди своими ладошками и ласково шепчу на ухо:

– Я хочу тебя…

Китнисс прерывисто дышит и, не задумываясь, кивает. Это самое волнующее приглашение, которое я только мог получить.

Чуть подвигаю Сойку к стене и заставляю наклониться вперед. Ее тело само подсказывает ей опереться руками на стенку и расставить ноги шире. Мгновение, и мы сливаемся в одно целое, жарко двигаясь навстречу вдруг другу. Я сжимаю ягодицы Китнисс, а она постанывает, выгибаясь в пояснице.

Движения ускоряются, шум воды закладывает уши. Я снова и снова толкаюсь вперед, растворяясь в ласковом теле.

– Пит, – зовет меня Китнисс, и я проскальзываю руками вперед, сжимая ее грудь.

В очередной раз, мир для меня – это она. Ее тело, ее голос, ее плавные покачивания в такт моим движениям.

Сойка достигает пика наслаждения на пару секунд раньше меня и замирает, позволяя мне тоже унестись на вершину блаженства.

Отдышавшись, я разворачиваю Китнисс к себе и целую в припухшие губы. Мое семя стекает по внутренней стороне ее бедер, и я аккуратно смываю все, поглаживая руками тонкие ноги.

Поднимаю жену на руки и выхожу из-под воды. Мы мокрые, с нас стекает влага, но, кажется, это не имеет значения. Китнисс прижимается ко мне, обхватив руками мои плечи, и нежно целует в шею.

– Я люблю тебя, – тихо шепчет она, я даже не уверен, что мне не послышалось.

Задерживаю дыхание, но понимаю, что не хочу сказать ничего подобного в ответ. Я не думаю, что люблю ее. Уже не ненавижу, но мои чувства к Сойке – не любовь. Страсть, влечение, все что угодно, но заветные три слова не срываются с моих губ.

Китнисс не поднимает на меня глаза, даже когда я укладываю ее в кровать. Наверное, она ждала, что я произнесу свое признание в ответ, но я упорно молчу, а она не переспрашивает.

Мы засыпаем, крепко обнявшись, и мне кажется, в какой-то момент влага на моей шее становится теплой. Китнисс плачет: беззвучно, искренне, но я делаю вид, что не замечаю этого. Между нами и так слишком много лжи, чтобы добавлять новую.

Просыпаюсь от странных раскатов громкого звука. Чем-то похоже на гром, только на окнах нет ни капли дождя. Темнота ночи озаряется слабыми вспышками света вдалеке. Вспоминаю, что в городе праздник: капитолийцы любят гулять с размахом и до утра.

– Фейерверки, – бурчу я, потягиваясь на своем месте.

Жена сопит рядом, обнимая во сне живот. Накрываю ее руку своей, сплетаю наши пальцы. От моего движения Китнисс просыпается и, зевнув, поднимает голову.

– Привет, – говорит она, а я улыбаюсь.

– Виделись уже, – шепчу я.

Облизываю губы и тянусь к ней за поцелуем. Сойка не ожидала этого, мгновение она не отвечает, но потом все-таки открывает губы, пуская меня к себе. Мы снова целуемся, снова гладим друг друга. Нежность перерастает в страсть, ласковый свет взаимного влечения освещает нам путь.

Мы все делаем очень аккуратно, растягивая каждое мгновение, которое отмерила нам судьба. Я не перестаю шептать ее имя, а она, выгибаясь навстречу, ласково шепчет мое…

Рассвет находит нас обнявшимися и счастливыми. Я сплю, положив голову ей на плечо, а Китнисс обнимает меня, зарывшись рукой в мои волосы. Открываю глаза, бросаю взгляд на часы: полпятого утра, однако из коридора отчетливо слышатся топот множества ног и гул десятков голосов.