Сладкая правда и горькая ложь

– А когда заживет твоя шея, – Синицына кивнула в сторону неподвижно застывшей Катерины, – ты вернешься в свою обычную жизнь и будешь писать о нас свои книжонки. А мне возвращаться некуда, понимаешь? Вот это все и есть моя настоящая жизнь…

Уже смеркалось, на веранде стало прохладно, но Катерина дрожала не только от вечернего холода – ее била нервная лихорадка.

– Почему ты решила, что Олеся живет в моей комнате? – спросила Синицына.

Катерина не знала, что ответить. Неужели она могла рассказать всю правду о том, что Алексею была необходима грязненькая история, и она согласилась на это за деньги?

– Вы говорили, что Олеся мутит какую-то тему, – нашлась Катерина, – и я решила, что она продает… э-э-э-э… водку.

– Ты же не пьешь? – усмехнулась Синицына. – Зачем тебе водка?

– Обработать мозоль на ноге, – Катя нашла, что ответить. – У меня в комнате не оказалось ни йода, ни зеленки.

– Олеся действительно продает водку по ночам, но живет она в конце коридора, как я тебе и сказала. Ты шла в другом направлении.

Повисла напряженная тишина, было слышно, как ветер шумит в полуголых ветках деревьев.

– Мне нужны деньги, – спокойно произнесла Синицына. – И тогда я буду молчать о том, что ты стала соучастницей этого убийства.

Катерина даже сначала сразу и не поняла, о чем говорит Синицына. А когда до нее дошло, что та ее шантажирует, то она просто обалдела.

– Что? – Катя с трудом разлепила онемевшие губы. – Я же тебя спасать кинулась, а потом ты же сама его ударила…Ты же мне жизнь спасла…

– Вот и заплати мне за спасение твоей жизни, – Синицына говорила совершенно спокойно, даже устало. – Мне надо полмиллиона, и я пропаду навсегда. Через две недели я уеду отсюда, уничтожу остатки трупа, а ты напишешь свою новую книжку и вернешь себе все затраты.

– Но это ведь бесчеловечно. – Катерина не верила своим ушам. – За что?

– Я выживаю, как могу. – Синицына отмахнулась, она говорила без злобы, без пафоса, спокойно, но именно это спокойствие и ужасало Катерину сильнее всего. – Ты скоро вернешься в свою привычную жизнь, у тебя снова будут муж-писатель и путешествия по Европе, я твои фоточки в Инсте видела. А мне некуда возвращаться, и моему сыну не от кого ждать помощи. Почему я должна пожалеть тебя, если ты меня не пожалела? Ты же для чего приперлась, чтобы писать про отбросы общества? Так что же ты от нас хотела?

Катерина покачала головой:

– Я никогда не считала тебя отбросом общества, я, наоборот, думала, что ты лучше меня. – Она на мгновение замолчала, словно собиралась с мыслями, а затем продолжила: – Я действительно совершила глупость, когда согласилась на эту авантюру, но поверь мне, я не со зла! Скорее от глупости – мои книги перестали печатать, и я решила, что получу неведомые мне ранее эмоции, если окунусь в другую жизнь…

– Получила? – горько хмыкнула Синицына. – Получила эмоции?

– Даже больше, чем хотела, – ответила Катерина и ушла в комнату.

Там она легла на кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. Мало того, что она стала соучастницей преступления, так ее теперь еще и шантажируют!

«Что мне делать? – лихорадочно думала Катерина, из последних сил борясь с приступом паники. – У меня нет таких денег, значит, придется просить у мужа. Но что я ему скажу? Сказать правду сейчас уже нельзя, если начну что-то объяснять, придется рассказывать и о трупе, и о наркотиках, и неизвестно, как он на все это отреагирует. Взять кредит и отдать деньги Синицыной? Я, конечно, могу так поступить, но где гарантия, что она не заявится через месяц и не потребует еще миллион рублей? И что я тогда буду делать? Есть еще вариант пойти в полицию и во всем признаться, но, боюсь, тогда я не смогу объяснить, почему не вызвала полицию в момент убийства и зачем прятала Синицыну и сама пряталась вместе с ней на собственной даче, пока труп там превращался в кашу. Как ни крути, а выход остается только один – мне придется убить Синицыну».

Катерина понимала – это действительно единственный вариант выпутаться из кошмарной истории. Но она не представляла, как это сделает.

Совсем стемнело, Катя продолжала лежать на своей кровати, лицом к стене, когда в комнату осторожно, чтобы ее не разбудить, вошла Синицына и тоже легла на свою кровать. Некоторое время она еще ворочалась, а потом затихла и ровно задышала.

«Уснула», – догадалась Катерина, в ее глазах не было ни капельки сна, ее лихорадило и знобило, хотя щеки и пылали. Она осторожно встала с кровати, подошла к Синицыной и наклонилась над женщиной – та мирно спала.

«Если что-то делать, то сейчас», – поняла Катерина и пошла на кухню за ножом. Длинный и острый тесак оказался на своем месте под раковиной, где Павлик хранил всякие инструменты и несложные приспособления для ремонта на даче.

Катерина взяла в руки тесак – в свете полной луны, сияющей на темном небе, он смотрелся особенно зловеще, и Катерина едва не выронила его из рук.