Сладкая жизнь в Париже. Гастрономические авантюры в самом прославленном и противоречивом городе мира

Снаружи я отломил кончик и сунул в рот; мучнистый вкус и резиновая текстура были на несколько уровней ниже, чем у того багета, что продавался в местном Franprix.

* * *

Несмотря на мои неудачи, я гордился тем, что я пережил le bizutage, «дедовщину», которую нужно выдержать, когда переезжаешь в новый район Парижа, потратив целый год или даже больше на то, чтобы подружиться с местными торговцами и заслужить хорошее обслуживание.

Иногда ты добиваешься успеха, как это было в местной boulangerie; иной раз нет, как в случае с неприятной леди из магазина шоколада в нескольких кварталах от места, где я живу, к которой я так и не подобрал ключика.

Я понял, что у меня получилось, когда продавщица в charcuterie наконец-то ответила на мои дружеские увертюры и поддержала со мной разговор, длившийся пару минут, вместо обычного хмыканья в мой адрес. И говорили мы не только о том, сколько saucisses мне нужно и предпочитаю ли я обычные сардельки или те, что aux herbes⁴⁵⁷.

Это произошло после пяти лет посещения ее магазина дважды в неделю, что означает: я делал здесь покупки около пятисот раз, пока не заслужил чего-то иного, чем обслуживание с презрительной гримасой. Теперь она отрезает четыре ломтика jambon de paysanne⁴⁵⁸ именно той толщины, что мне требуется, и иногда даже позволяет мне уйти, оставив ей €10 за покупку стоимостью €8,50, не заставляя меня ждать, пока отыщет по карманам мелочь на сдачу. (Французы любят получать деньги, но не любят с ними расставаться.) Забавно, чем измеряется здесь твой успех, — тем, что тебе больше не отсчитывают точную сдачу, и толщиной ломтиков ветчины.

Парижане снискали себе репутацию людей сложных, а доброта иногда кажется бесценным товаром, который достается далеко не каждому.

Тем не менее я смог здесь выжить во всех передрягах благодаря своему особому американскому оптимизму (и брауни). Еще я благодарен за то, что, вероятно, ко мне относятся лучше, чем к кому-либо другому переехавшему сюда из Америки, не говорящему вначале ни слова по-французски и старающемуся выжить в чужой стране.

Что мне помогло, так это то, что я понял местную еду и изо всех сил старался адаптироваться к культуре, а не пытался заставить культуру адаптироваться ко мне. Я приехал, зная довольно много о выпечке, сырах, шоколаде и хлебе, что впечатляло французов, и я всегда был доволен настолько, насколько позволяли обстоятельства. Еще важнее то, что я понял — нужно уделить достаточно времени, чтобы познакомиться с людьми, особенно с продавцами, которые терпеливо рассказывали мне о своих товарах. Множество людей, которые приезжают сюда с широко раскрытыми глазами и в невероятном возбуждении, уезжают, не прожив и года, только потому, что не могут жить без своего любимого шампуня, или кондиционера, или уровня обслуживания, или шнурков для ботинок длиной ровно 110 сантиметров (которые я все-таки отыскал в супермаркете Target в Хьюстоне). У меня здесь тоже накопился список вещей, по которым я скучаю, но я завел новых друзей, пережил необычные приключения и гораздо сильнее почувствовал себя частью мирового сообщества, чем когда жил в Штатах.

Как только я узнал правила и прошел через неизбежные эмоциональные удары и синяки, которые должен терпеть любой аутсайдер, я стал обычным жителем своего района: l’Americain и chef-patissier. (Не уверен, что первое определение сработало бы, не будь у меня преимущества второго.)

Я стараюсь действовать как парижанин: улыбаюсь только тогда, когда на самом деле чувствую себя счастливым, и влезаю без очереди всякий раз, если предоставляется возможность.

Почти перестал есть овощи, а вино стало единственным источником влаги в моем организме. Никому ни в чем не уступаю, физически и психологически, и научился так здорово делать самому себе уколы, что начинаю думать, что моя мама была права — мне следовало стать врачом.

Но я всегда останавливаюсь, чтобы обменяться рукопожатиями и поболтать с продавцами на рынке, которые стали моими друзьями, — с Жаком, продающим лучшие оливки и тапенады из Прованса, и Жозе из магазина Graineterie du Marché, чьи прилавки заполнены всеми видами чечевицы, круп, соли, pruneaux d’Agen⁴⁵⁹, а еще le popcorn, который, думаю, он держит исключительно для меня.

Мое воскресное утро было бы неполным без покупки poulet crapaudine, молоденькой курочки с корочкой из соли и трав, зажаренной до карамельной хрустящей корочки, у Катрин, немного странной продавщицы курицы, которая, увидев меня, вопит поверх голов окружающих ее rotisserie⁴⁶⁰ других покупателей «Давиииид, HowareyouImfine!»⁴⁶¹ одним безостановочным приветствием. И раз уж леди из магазина, продающего свинину, сменила гнев на милость, моя жизнь стала не только слаще, но и богаче. Теперь в ней масса patés, boudins blancs и saucisses aux herbes⁴⁶² плюс иногда даже goüter of jambon de Bayonne⁴⁶³, когда она особенно расщедрится.

И, конечно, ребята с рыбного рынка. Благодаря им я ем отличную рыбу и больше, чем когда-либо раньше.