Сладкие папики (ЛП)

Он выехал со стоянки грузовиков.

— Это по-настоящему, — произнесла я. — Я рассказала о нас маме.

Он приподнял брови, продолжая переключать скорости.

— Сегодня вечером вы действительно обсудили много вопросов. Что она сказала?

Я слегка рассмеялась, вспоминая этот момент. Шок, удивление, неловкие вопросы. И ты… с ними обоими? В одно и тоже время? И разве они…? Неужели они…? Как это работает, Кэтти? Как это вообще работает?

А как насчет будущего, Кэтти? А как же брак? А как же дети?

А потом мой шок, шок от того, что я ничего не отвергала, не говорила свое обычное объявление «я даже не хочу детей», которое я использовала с подросткового возраста.

Я сократила историю.

— Она сказала, что хочет встретиться с тобой. Должным образом. — Я улыбнулась. — Она хочет встретиться с вами обоими.

— Это уже что-то, — ответил он. — По крайней мере, она не убежала с криками. — Он ухмыльнулся. — И где же она хочет, чтобы это произошло? Мы могли бы пригласить ее куда-нибудь, хорошо, вкусно покушать. Поразить ее кулинарными изысками.

— Мы уже все решили. — Я посмотрела на него. — «Челтенем чейз». Я имею в виду, вы же придете, да? Вы ведь придете посмотреть на меня и Самсона?

Он сжал мое колено.

— Конечно, мы придем. Ни за что на свете не пропустим.

Так мы и решили.

Мама встретиться с моими парнями на «Челетенем чейз».

Сразу после того как мы с Самсоном отбросим мерзкую маленькую задницу Верити на обочину.

Глава 28

Кэтти

В офисе Страуда была та же высокомерная секретарша, которая осудила меня, когда я приезжала на собеседование. И обнаружила, что мне очень не хватает той детской футболки с надписью «укуси меня, детка». Однако этим утром она не бросила на меня укоризненного взгляда — ни в этом шикарном костюмчике и в моих шикарных туфлях.

— Дэвид Фэверли, — произнесла я, мой голос пронизывала уверенность, требовательность.

Она без колебаний набрала его номер.

— Мистер Фэверли, здесь ваша дочь. — Пауза. — Нет, сэр, мисс Смит…

Потом улыбнулась мне, когда закончила разговор.

— Он пришлет за вами кого-нибудь.

— Я сама дойду.

Та даже не попыталась остановить меня.

Я смотрела на свое отражения в зеркальных стенах лифта, такое непохожее на ту девушку, которая смотрела на меня в прошлый раз. Неужели я действительно так сильно изменилась? Как внутри, так и снаружи?

Я не была в этом уверена. Я ни в чем не была уверена. Потом глубоко вздохнула и заставила свое сердце успокоиться, когда двери со перезвоном распахнулись, и снова оказалась на административном этаже, среди кабинетов директоров и конференц-залов уровня совета директоров.

Еще один член бригады шейных платков направлялась вниз по коридору.

— Мисс Смит, я как раз шла за вами. Ваш отец ожидает в кабинете дальше по коридору и налево. Я провожу вас.

— Не стоит, — ответила я и ушла.

Я нашла его кабинет в самом конце коридора. Мистер Дэвид К. Фэверли. Генеральный директор.

Я постучала один раз, потом открыла дверь и сделала последний глубокий вдох, прежде чем протиснуться к его кабинет, словно слон в посудную лавку.

У него даже не было времени встать и поздороваться.

— Я знаю, — начала я. — Знаю, что мама соврала. Знаю, что она сказала тебе, что сделала… аборт. Я знаю, что ты не знал обо мне.

Его лицо стало бледным, очень бледным.

Точно таким же, как я представляла себе свое.

Точно такое, как было у моей мамы.

— Кэтти… Боже мой, я… — Он жестом пригласил меня сесть. Подняв телефон, тот кашлянул и набрал номер. — Отмени на сегодня все… да, все… мне все равно, он может подождать… спасибо. — Он положил трубку.

Я посмотрела в его окно. Небо было голубым. И всего лишь одно небольшое облачко. Просто хороший обычный летний день.

Он снова закашлялся.

— Это была… твоя мама? Она…

Я покачала головой.

— Карл.

Тот едва заметно кивнул.

— Карл, да. Конечно.

— Почему ты не сказал мне? — спросила я. — Ты мог бы сказать мне.

Он сцепил руки.

— Твоя мама переживала о том, как это отразиться на тебе. Она не хотела ворошить прошлое и была непреклонна с самого начала. Сказала, что мы должны начать все с чистого листа, чтобы не запутать тебя еще больше, чем это было уже сделано. — Он вздохнул. — Я согласился с этим.

— Почему ты согласился? Она же врала тебе больше десяти лет.

— Потому что я уважал твою маму, Кэтти. Уважал ее суждения. Я и сейчас это делаю.

Я не смогла сдержать смех.

— И поэтому ты ее уволил? Бросил ее, как бездомную собаку? Это было твое уважение?