Сладкие папики (ЛП)

Поднялось несколько неуверенных рук, и я один за одним ответил на их вопросы. Все как обычно. «Когда мы будем совершать живые звонки? Над какими продуктами мы будем работать? Я пока не очень разбираюсь в технологиях, это проблема?»

У Верити не было ни одного вопроса.

Я улыбнулся им, наблюдая, как они устраиваются поудобнее, выдыхают и расслабляются в первый день своей новой жизни. А потом я преподнес им сюрприз. Я подсоединил свой телефон к динамику, прокручивая песни, пока не нашел тему «Рокки». Этот момент отложится у них в памяти — недоверие, шок и юмор. Может быть, чуть-чуть ужас. С этого момента начнется разрушение их оговорок, подтолкнув их к самосознанию. Посвящение огнем, и в данном случае это было целью.

— Поют все. Все, — сказал я. — И мне лучше вас услышать, а то вы окажитесь на улице в первый же день. — Я оглядел лица, замечая первые вспышки ужаса. Я не совсем понимал, почему пение на публике так пугает людей, но, Господи, это так. — Каждый делает все, что в его силах. Встаньте, пожалуйста.

Девятнадцать человек встали, некоторые неловко переминались с ноги на ногу, некоторые ухмылялись, некоторые уже покраснели. Все готовы попробовать, кроме одного.

— Музыка — это якорь, а продажи — карьера, основанная на исполнении. Найдите свои песни, те, что подбадривают вас, заставляют чувствовать, что вы можете завоевать мир и всех в нем. Найдите их и используйте, часто. Это моя.

Я нажал кнопку воспроизведения.

А потом я возглавил их, и это всегда удивляло их больше всего.

Я не умею петь, не совсем, но я люблю музыку и люблю двигаться. Я всегда слушаю музыку. Во время длительных поездок на встречи, во время жестоких тренировках на гребаном тренажере, во время подготовки к важным переговорам, перепроверяя все цифры в конце месяца. Я люблю музыку и люблю танцевать, и применяю это на практике перед комнатой новобранцев, и они немного улыбались и смеялись, и постепенно их голоса становились все громче, а выражения — более открытыми, когда они присоединились к мелодии. Толпа людей в комнате выкрикивала тему Рокки, и некоторые нашли свой ритм и даже сделали небольшой пас кулаком, и один парень сзади вышел вперед. Он пробежался на месте и ударил воздух перед собой. И он мне понравился. Я буду к нему присматриваться.

Я ходил между стульями, прислушиваясь к каждому человеку, убеждаясь, что все они поют громко, и, наконец, подошел к Верити в конце первого ряда. Ее лицо было невозмутимым, без единого намека на флёр. Я повел ее за собой, положив руку ей на плечо и шепча на ухо, но она ничего не сделала, просто уставилась на меня, как на какой-то идиотский кусок дерьма. Выражение моего лица изменилось, стало суровым, жесты стали более настойчивыми, пока она не закатила глаза.

Я перестал петь.

— Давай, — сказал я. — Попробуй.

— Ни за что, — ответила она. — Это глупо.

Люди вокруг притихли, навострив уши.

— Это не глупо, Верити. Глупо пытаться строить взаимоотношения по телефону с палкой в заднице и негибкостью в общении.

— Это глупо, — повторила она. — Я не собираюсь выставлять себя на посмешище из-за тебя.

— Вы и так делаете из себя посмешище, мисс Фэверли. Я просто прошу вас спеть.

Ее глаза расширились и помрачнели.

— Да пошел ты, Карл. Я не буду петь. Ни за что.

Я склонил голову набок.

— Тогда убирайся.

Она скрестила руки на груди.

— Что, прости?

— Я сказал, убирайся — Я вернулся во главу стола и выключил музыку. — Ты уволена, Верити, можешь идти.

— Но я…

— Но ничего. Либо ты выкладываешься по полной, либо уходишь.

— Это смешно, просто потому что я не хочу петь твою дурацкую песню. — Ее щеки порозовели от злости, но я не отступил. — Посмотрим, что по этому поводу скажет мой отец, — прошипела она.

Я указал на дверь.

— Валяй, он в кабинете 424.

Она оглядела толпу, все опустили глаза.

— Ты пожалеешь, — огрызнулась она и исчезла, вихрем самонадеянности протопала по коридору, стуча каблучками, как пистолетными выстрелами.

Я улыбнулся остальным кандидатам.

— Равные условия, как и я сказал. Без исключений.

Я поднял свой телефон, заметив значок сообщения, прежде чем убрал его в карман. В комнате почему-то стало легче, рушились барьеры. Больше зрительного контакта, ярче улыбки. Хорошо.

Все отлично.

— Хорошо, — сказал я, меняя слайд. — Давайте начнем.

Кэтти

Туристический сезон превратил Муч Арлок в рай для путешественников. Кафе было забито до отказа во время обеденного перерыва. Люди заходили перекусить после утренней прогулки по Мэлверн-Хиллс. Я схватила заказ четвертого столика и улыбнулась Бенни, вытиравшему лоб кухонным полотенцем.

Заявление на увольнение лежало у меня в кармане, но мысль отдать его была печальной. Я работала здесь с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы носить поднос, не расплескивая все вокруг. Сначала по субботам, пока училась в школе, потом на каникулах, а теперь четыре раза в неделю. Деньги были дерьмовыми, но работа была хорошей. А Бенни был чертовски мил.