Сладкий плен искушения

— Любовь? Нет, Шарлотта. Тогда я так же мало интересовался любовью, как и сейчас. Я всегда был реалистом. Она была средством для достижения цели.

Волосы на затылке Шарлотты встали дыбом.

— Ты хотел потерять девственность?

Он непримиримо посмотрел на нее:

— Я хотел причинить боль ее сыну.

Шарлотта ахнула:

— Ты шутишь?

На подбородке Рокко пульсировала жилка.

— Сегодня я бы так не поступил, но тогда я был в ярости. И мне казалось это уместным.

— Ты решил заняться сексом, чтобы убить двух зайцев?

— Ты злишься.

Она удивленно ахнула:

— Я не злюсь. Я…

— Тебе противно?

— Нехорошо использовать кого-то для мести.

Он напрягся и помрачнел.

— Ты права. Как я уже сказал, сейчас я бы так не поступил.

— Но тебе было всего шестнадцать. — Ее тон смягчился, вспомнив, как он защищал ее перед родителями. Он заслужил презумпцию невиновности, особенно в связи с тем, что произошло более десяти лет назад. — Ты сердился. — Она наклонилась вперед за бутылкой минеральной воды, которая лежала в кармане кресла рядом. — Из-за чего?

— Из-за пустяка.

Она нахмурилась:

— Но из-за этого пустяка ты соблазнил его мать.

— В то время это казалось важным. Сейчас — нет.

Шарлотта повернулась лицом к иллюминатору, обдумывая то, что сказал Рокко. Она была почти уверена, что он лжет. Даже юный Рокко Сантинова казался ей человеком, у которого были непререкаемые моральные принципы, а это означало: причина для соблазнения матери одноклассника была веской.

— Однажды я встречалась с парнем, — тихо сказала она, уже сожалея о своей честности. — Ну, я познакомилась с ним в Интернете. Мне было пятнадцать, и я училась в школе вдали от дома. Я мало развлекалась. У меня было не так много друзей, и я ужасно скучала по дому. В общежитии я целыми днями читала, и всем было на меня наплевать. А вот в школе…

— Да?

— Я была белой вороной. — Она пожала плечами. — Неуклюжая и застенчивая, я поздно оформилась. — Она уставилась на свои руки. — Фигуры большинства одноклассниц начали округляться, а у меня была плоская грудь, я совсем не интересовалась мальчиками, и надо мной посмеивались.

Когда он ничего не сказал, она рискнула взглянуть на него. Застыв, он пристально смотрел на нее.

— Я стала чаще выходить в Интернет и флиртовать. Я придумала себе псевдоним, потому что с раннего возраста помню об осторожности и безопасности.

— Но?

— Они узнали, кто я такая, — прошептала она и откашлялась, напоминая себе, что это произошло почти десять лет назад. — Я флиртовала не с одним парнем, а с командой мошенников.

— Тебя обманули.

Она неловко кивнула.

— Мы общались несколько месяцев. Я действительно думала, что он неравнодушен ко мне, поэтому, когда он попросил у меня… — Она глубоко вздохнула и отпила минеральной воды, чтобы успокоиться. — Когда он попросил у меня фото топлес, я отправила его. Я чувствовала себя глупо, но я доверяла ему.

— И что потом?

— Они отправили фотографию моему отцу и потребовали миллион долларов, чтобы не выставлять ее в Интернете.

— Я представляю, как он отреагировал.

— Он был в ярости.

Рокко сжал кулак и прищурился:

— Ты стала жертвой.

— Никто не считал, что я пострадала.

Он тихо выругался.

— Твой отец заплатил выкуп?

— Нет. — Она уставилась на пол. — Вмешался Интерпол. Их быстро нашли и предъявили обвинение в распространении детской порнографии. В тот день я усвоила урок на всю жизнь. Доверять никому нельзя.

Он медленно кивнул.

— И поэтому ты отгородилась от мира, избегала отношений и секса. Ты не верила, что у твоего партнера не будет скрытых мотивов.

— Ты угадал. — Их взгляды встретились. — А потом, в ту ночь, когда я познакомилась с тобой, все изменилась. Я решила на время отказаться от своей роли принцессы Шарлотты. Я была в Нью-Йорке, и мне предоставлялось несколько часов, чтобы прожить свою жизнь так, как я хочу. Потом я вернулась бы в Хемменуэй и вышла замуж за человека, которого мне выбрали. Когда я переспала с тобой, я не думала о последствиях или доверии, потому что не ждала от тебя ничего, кроме одной ночи. Я чувствовала себя по-настоящему свободной. Даже тот факт, что ты не знал, кто я такая, избавил меня от гнетущей самокритики.

— А потом, по иронии судьбы, ты вышла за меня замуж.

Ей хотелось отрицать его предположение. В конце концов, она совсем не так себя чувствовала. Если уж на то пошло, брак с Рокко освободил ее. Но было очевидно, что у него иное мнение.

— Я думаю, мы оба в ловушке, — тихо сказала она наконец, опустив голову, чтобы он не прочел обиду в ее глазах. Его слова задели ее за живое.

— И все же в браке есть кое-какие преимущества, — пробормотал он, отстегивая ремень безопасности и вставая.

Он несколько секунд смотрел на нее сверху вниз, и Шарлотта задышала чаще. Потом он протянул ей руку, и она встала. Их тела соприкоснулись, и сердце ее едва не выскочило из груди.

Хотя, по сути, ничего не изменилось, все же Шарлотта испытала неизвестные прежде ощущения, когда Рокко поцеловал ее. И полностью уступила ему, не обращая внимания на предостережения голоса разума.