Сладкий плен искушения

— Италия была настоящей, — прошептала она. — Нью-Йорк был настоящим. А потом все оказалось ложью.

— Ты говоришь глупости.

— Я влюбилась в тебя, Рокко. — Она боялась смотреть на него. — Я не знаю, когда это произошло. Но я поняла свои чувства в Италии. Наверное, это началось в Нью-Йорке. В ту ночь меня так тянуло к тебе, а потом я постоянно думала о тебе, хотя не должна была.

Он ничего не сказал, всматриваясь в ее лицо.

— Любовь к тебе мучает меня, — прошептала она. — Я обещала себе молчать и учиться жить с этой любовью. Ты не заслуживаешь такого бремени. Но каждый день, когда мы вместе, каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне и смотришь на меня, я представляю, как мы могли бы жить, если бы ты тоже любил меня. — Она сдержала всхлип. — Отъезд из Хемменуэя ничего не исправит. Ничего не изменится.

Повисла гнетущая тишина. Чем больше проходило времени, тем сильнее в душе Шарлотты умирала надежда, за которую она по своей глупости цеплялась.

— Шарлотта, послушай меня! — хрипло потребовал он. Она подняла голову, и ее сердце забилось чаще от любви, которую она испытывала к Рокко. — Это не любовь. — Просто я первый человек в твоей жизни, который был добр к тебе, — тихо продолжал он. — Ты путаешь доброту и дружбу с чем-то другим. — Он коснулся губами ее рта. — Я стал твоим первым любовником. Я пробудил в тебе новые и захватывающие ощущения. Ты путаешь желание с любовью. У нас был просто секс — бурный и понятный.

Простонав, она отстранилась от Рокко, испытывая отвращение к тому, как он характеризовал их отношения. Он пытался ей помочь, фактически убивая ее своей бесстрастностью.

— Я с тобой не согласна.

— Потому что ты неопытна.

Она повернулась к нему лицом.

— Даже если бы я переспала со всеми мужчинами в мире, я бы все равно знала. — Она прижала пальцы к груди, совершенно обезумев от ярости и гнева. — Я тебя люблю.

Он медленно покачал головой:

— У тебя из-за беременности разыгрались нервы.

— Черт побери, Рокко! Перестань говорить мне, что я чувствую. Я сама все знаю.

— Откуда? — спросил он любезным тоном, который показался Шарлотте покровительственным. — У тебя никогда не было отношений. У тебя не было любовника. Ты не допускаешь, что можешь неверно интерпретировать свои чувства? — Она молчала, потеряв дар речи. — Поверь мне, Шарлотта. Новизна чувств померкнет, и ты поймешь, что я прав.

— Ты не прав, — тихо сказала она. — Мне жаль, что твой опыт сделал тебя циником и ты не способен видеть то, что прямо перед тобой. Но я знаю, что люблю тебя.

Он хмуро уставился на нее, и ее сердце раскололось на тысячу осколков.

— Я прошу, — прошептала она, отводя волосы со лба трясущимися пальцами, — чтобы ты дал мне время решить, как мне жить с этими чувствами в браке с тобой.

Он долго и пристально смотрел на нее, и она затаила дыхание, надеясь на чудо.

— Поступай, как хочешь, — произнес он через мгновение, кивнул и зашагал к двери. Помедлив, повернулся к Шарлотте лицом. — Ты поймешь, что я прав, принцесса. Пройдет время, и ты все поймешь.

Она вздрогнула от снисходительного замечания Рокко и повернулась к нему спиной, не дожидаясь, когда он выйдет из комнаты.

Глава 13

Рокко захлопнул дверь своих апартаментов и уступил водовороту чувств, которые вызвали слова Шарлотты.

Любовь.

Это невозможно.

Никто, кроме матери, никогда не любил его. Любовь все усложняла. Любовь заставляла страдать. Любовь требовала доверия и слабости, жертвенности и уязвимости. Любить кого-то означает верить в него и знать, что он не навредит тебе.

В Италии он открылся Шарлотте и почувствовал, как они сближаются. Он знал, что рискует.

Но когда она отстранилась от него, он испугался и понял, что был прав. Он доверился ей, и она отвергла его, оставив с зияющей раной на душе.

Шарлотту часто обижали. Каждый человек в ее жизни, который должен был заботиться о ней, подставлял ее. И все же она верит, что любит Рокко. Как она отважилась доверять своим чувствам после всего, что пережила?

На следующей неделе Рокко избегал любых государственных мероприятий. Но он не переставал думать о Шарлотте. Он беспокоился о ней. Не потому, что она любила его, а потому, что была матерью его ребенка. Ему меньше всего хотелось, чтобы она страдала.

Всякий раз, когда он мельком видел ее, она отводила взгляд, показывая ему, что не желает с ним общаться.

И это только укрепило его решимость.

Он с головой ушел в работу и надумал поехать в Нью-Йорк, чтобы быть подальше от своей жены.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Шарлотта, и ее сердце сжалось.

— Он уехал рано утром, — извиняющимся тоном сказала Айрис. — Он спросил, не спите ли вы, и, когда я ответила, что вы спите, он уехал. Он попросил меня передать вам это. — Айрис протянула ей сложенный лист бумаги.

Шарлотте стало не по себе.

— Спасибо, — пробормотала она, и, когда подняла голову, Айрис уже не было.