Сладкий плен искушения

— Но секс был так хорош, — произнес он, усмехнувшись, — что я продолжал лгать самому себе и все списывать на физическую связь или на твою беременность. Я постоянно находил предлог, чтобы успокоиться и почувствовать, что я по-прежнему контролирую ситуацию. Непонятно одно: почему мне хотелось придушить твоих родителей, когда впервые встретился с ними? Или почему я чувствовал, что меня сжигают заживо, когда мы вернулись домой из медового месяца, и ты отгородилась от меня? Я любил тебя, но не признавался в этом даже самому себе.

Она сглотнула и посмотрела на него.

— Скажи мне, что я не опоздал.

Она прикусила губу.

— Скажи мне, что я не все разрушил.

— Ты точно говоришь все это не из ложного чувства долга? — спросила она.

— Я тебя люблю. Оглядываясь назад, я понимаю: каждое решение, которое я принял с момента встречи с тобой, вплоть до того, что даже не смотрел на других женщин, было связано с тем, что ты покорила мое сердце. Я знаю, оно всегда будет принадлежать тебе. Будь с ним поласковей, дорогая.

Шарлотта кивнула со слезами радости на глазах:

— Я очень рада, что ты разобрался со своими чувствами, хотя на это ушло немало времени. — Она хихикнула.

Он поцеловал ее со всей страстью и отчаянным желанием, которые они разделяли, а также с любовью, которая соединила их навеки.

— Он спит. — Рокко усмехнулся, войдя в гостиную их итальянского дома. Елка сияла игрушками, которые когда-то принадлежали Аллегре Сантинова.

Шарлотта радостно повернулась к нему лицом. Их трехмесячный сын — наследник хемменуэйского престола — был настоящим чудом. Он крепко спал по ночам, обладал хорошим аппетитом, а когда ворковал, у него на щеках появлялись ямочки, при виде которых у Шарлотты кружилась голова от материнской любви.

— Ты так быстро его уложил. Ты волшебник.

— Он мой сын, — сказал Рокко, выпятив грудь от гордости и обожания своего малыша.

Подойдя, он обнял Шарлотту, и она глубоко вздохнула от удовольствия.

— Мне здесь нравится, — произнесла она, хотя они довольно часто бывали в долине Аоста, и каждый раз она восхищалась домом на опушке леса над старинной деревушкой.

— Особенно на Рождество?

— О, да. Это идеальный способ отметить нашу первую годовщину, — согласилась она.

— Ты думаешь о той ночи?

— В Нью-Йорке? — сказала она, сразу поняв его, потому что у них совпадали и мысли, и чувства. Она слегка кивнула. — Иногда. А почему ты спрашиваешь?

— Я часто об этом думаю. И вспоминаю, как я едва не разрушил наше счастье.

Она повернулась в его объятиях и прижала палец к его губам.

— Перестань! Это в прошлом.

— К счастью.

— Ты слишком строг к себе. Неужели ты веришь, что мы когда-нибудь расстанемся друг с другом?

— Нет, — просто сказал он, и они оба улыбнулись.

— Когда глава протокола ждет нас обратно? — спросила она, наморщив нос, и Рокко рассмеялся.

Их жизнь была гораздо либеральнее, чем рассчитывала Шарлотта, по той простой причине, что Рокко не хотел, чтобы ему указывали, как поступать. Даже родители Шарлотты побаивались Рокко. Брат Шарлотты уважал его и по настоянию Рокко передавал своей сестре все больше и больше полномочий.

— На следующей неделе, — сказал Рокко. — На банкет в канун Рождества.

— Не раньше? — Она взвизгнула. — Как тебе это удалось?

Рокко раздул ноздри.

— Я просто сказал ему, что так нам удобнее.

— Мой герой. — Она захлопала ресницами.

Он подхватил ее на руки и прижал к груди.

— По моим подсчетам, у нас максимум два часа, так что не будем тратить их на разговоры о главе протокола.

— Да, нам надо зачать по крайней мере еще два ребенка, — поддразнила она и удостоилась страстного взгляда Рокко.

— Ты знаешь, как я люблю смотреть, когда ты возишься с моим малышом.

Она рассмеялась, и он понес ее вверх по лестнице в спальню. Позже, когда их младенец проснулся и потребовал свою мамочку, а на улице пошел снег, Рокко протянул Шарлотте бархатный мешочек.

— Что это? — Ее сердце замерло.

Он усмехнулся и взял у нее сына.

— Открой и узнаешь!

Она развязала мешочек, заглянула внутрь и нахмурилась, а потом высыпала содержимое на ладонь. Перед ней была красивая маленькая елочная игрушка ручной работы из металла, похожего на серебро. Тонкая золотая ленточка служила петлей, а на круглой игрушке была вырезана праздничная картина.

— Деревня! — сказала она с улыбкой.

— Да.

— О, Рокко. Откуда у тебя такая игрушка?

— Ее сделали по моему заказу.

— Здесь изображен даже ресторан, в который мы ходили во время нашего медового месяца.

— Игрушку делал ювелир в Нью-Йорке по моей фотографии деревни. — Рокко пожал плечами.

— Мне нравится.

— Ты хотела сентиментальных украшений, — заметил он.

— Спасибо. — Она встала, подошла к нему и поцеловала, а потом погладила мягкие пушистые волосы на головке ребенка. — Я хотела сентиментальных украшений, — хрипло сказала она. — Но больше всего я хотела настоящую семью.

Все, что Шарлотта когда-либо искала, теперь у нее было. И каждый год на Рождество она вспоминала красоту их первого совместного праздника, когда они полюбили друг друга и пообещали быть вместе, пока смерть не разлучит их. Муж и жена. И настоящие родственные души.

Внимание!