Сладких снов

Они были правы. Это Гренс заварил всю кашу. Убедил сначала датскую полицию, а потом и семью Хоффмана, что идти по следам двух пропавших девочек имеет смысл. И вот теперь, когда они подошли так близко и успели вовлечь в операцию стольких людей, именно Гренс заставляет себя ждать.

Прошло восемнадцать часов с тех пор, как они распределили обязанности и принялись за их выполнение, чтобы дать Хоффману возможность присутствовать при встрече самых опасных членов педофильской секты.

13–11–2019 08:15:43 сообщение от 133438297: Отлично, я жду…

И именно в тот момент, когда комиссар Гренс решился на то, чтобы сделать то, чего никогда не делал – сдаться, пришел ответ, которого он так ждал.

…насилия и страсти. На этот раз больше, чем когда-либо.

Эверт Гренс сам не заметил, как побагровел и затрясся. И не от гнева, нет. От волнения и страха совершить ошибку, оступиться. Руки дрожали так, что напечатать ответ получилось не с первого раза.

13–11–2019 08:19:51 сообщение от 238437691: Нет проблем. Первым делом по возвращении домой займусь фотографиями.

13–11–2019 08:22:12 сообщение от 133438297: По возвращении?

13–11–2019 08:24:40 сообщение от 238437691: Из командировки, я уже писал. Сейчас я в США.

Это называется «осторожно приблизиться». Разговор двух безликих.

Потому что ответ может приоткрыть потайную дверцу еще чуть-чуть. Или закрыть ее навсегда.

Гренс никогда не умел взять верный тон в беседе, будь то со здоровым или с больным. И он показал свое предыдущее сообщение Бирте только ради того, чтобы убедиться, что у нее, как и у него, напрочь отсутствует встроенный социальный компас. Умная, обаятельная женщина, с обостренным чувством справедливости, но без тонко настроенного эмоционального камертона. Как и другой компьютерный эксперт из Стокгольма, которого Гренс тоже заманил в это расследование, – Билли. И он вряд ли смог бы дать дельный совет в этой ситуации.

Эверту Гренсу был нужен кто-нибудь, тонко чувствующий психическое состояние человека. Кто мог бы вывести его на правильную формулировку, которая достигнет цели. Среди знакомых Гренса таких было немного. Но и те немногие, кого имело смысл спросить, кто от природы располагал ключом к человеческим душам, не подходили на роль консультантов. Ни Свен Сундквист, при всей своей чувствительности, ни Эрик Вильсон, который тоже понимал поведение людей и до сих пор не знал, где находится Гренс и чем занимается.

Двое друзей, вот и весь список.

Точнее, только его мужская часть. Женщин было больше. Анни, с которой он продолжал общаться и в больнице и которая всегда отвечала ему на свой лад, давно покоилась в могиле. Лаура когда-то вернула Гренса к жизни и была нежнейшей души человеком, хотя и занималась самым бесчеловечным делом, какое только можно себе представить, – резала трупы. Но и Лауру Гренс не мог побеспокоить после двух лет молчания.

Была еще Лена, вдова Бенгта, знакомая Гренса по делу о торговле людьми, которое тогда закончилось взорванным моргом. Гренс часто видел ее, и Лена, безусловно, разбиралась в людях, но обращаться к ней в этой ситуации тоже выглядело неправильным. Как лучший друг Бенгта, Гренс должен был скорее защищать Лену от преступного мира, чем втягивать ее туда.

Оставалась Йенни, с которой они виделись на кладбище, по которой Гренс даже немного тосковал и которая, тем не менее, не желала его знать.

Наконец, Херманссон – лучшая кандидатура из всех возможных, но на днях она собиралась сменить номер телефона, чтобы избежать любых контактов с Гренсом. Она справилась бы с этим в два счета. Херманссон всегда знала, что и как писать.

Список закончился, и Гренс вернулся к тому, с чего начал – к полному одиночеству.

Секунды тикали, а комиссар все еще подыскивал формулировки, которые позволили бы Хоффману-Лацци присутствовать на встрече, где могло решиться все.

Другого способа приоткрыть окошко в их мир не существовало.

Среда, 11:44

(осталось 2 часа и 16 минут)

Он поехал с ней в Каструп, проводил ее в зал вылетов, и когда она помахала ему на пути к пункту контроля, помахал в ответ. Гримерше, которая в последний раз – в этом Сонни все-таки ошибся – сделала его другим человеком.

Прошли двадцать два часа из двадцати четырех. Хоффман стоял в большом аэропорту, посреди огромных сумок и снующей толпы. Люди проверяли багаж, обменивали кроны на купюры самых невообразимых расцветок, запихивали тетрапаки с напитками в застегивающиеся пластиковые пакеты или просто прощались друг с другом.

От Гренса все еще не было ни слова.

Среда, 11:44

(осталось 2 часа и 16 минут)

Тишина – вот единственный ответ, который он получал снова и снова.

Эверт Гренс смотрел на монитор, и тот как будто избегал его взгляда.