Сладких снов

Он встретил взгляд своего отражения в зеркале. И снова эта неуверенность. Отвращение. Даже ненависть. Откуда вдруг? Пит не имел об этом ни малейшего понятия. Он больше не контролировал себя. Впервые в жизни во время работы эмоции были не на его стороне. Неопределенность не лучший спутник на пути к победе.

Он мало что понимает в насилии, которое практикует эта группировка. Но он нанесет удар, как только узнает имя лидера. Его вооружения и мускульной силы точно хватит, чтобы справиться с ними тремя. Не это его мучило. Отвращение. И сомнения, как долго он сможет продержаться в теле, из которого так хочется выскочить.

Когда полчаса спустя Пит вернулся на трассу, он понимал немногим больше, чем когда сворачивал с нее. Пит прибавил скорости, и примерно на половине пути, после невообразимого скрещения мостов и туннелей возле города под названием Салинас, однообразный пейзаж сменился живописными видами Тихоокеанского побережья. А потом из ночной темноты проступили многочисленные белые церкви Санта-Марии с остроконечными шпилями. Пробило три часа ночи.

Времени оставалось только на то, чтобы вселиться в отель, закончить последние приготовления и немного отдохнуть после ночи в салоне самолета и накануне дня в компании тех, кого он должен был уничтожить.

Парк Прейскер представлял собой покрытую травой четырехугольную площадку, занимающую значительную площадь в тщательно распланированном городе. Высохшие хвойные деревья жались друг к другу, словно в бессильной попытке защититься от близлежащей трассы и сумасшедшего потока машин.

В тени уютно белели парковые скамейки, гравийные дорожки вели к игровым площадкам. И где-то в центре, словно сердце, бьющееся в теле спящего человека, клокотал фонтан в довольно большом пруду.

Пит Хоффман присел на камень, ничем не отличающийся от прочих привезенных и установленных здесь камней, – в паре сотен метров от условленного места и за полчаса до условленного времени.

Он наблюдал за детьми, карабкающимися по стенам деревянного замка с башнями, галереями и веревочными лестницами. На вид этим мальчикам и девочкам было семь-восемь лет. Примерно столько же, сколько его собственным детям и тем, ради кого он сюда приехал, – тем, кто не пользовался такой свободой, потому что принадлежал совершенно другой реальности.

У Пита было задание, и на этот раз он не имел уверенности, что справится с ним. Можно сказать, он чувствовал себя человеком, который зашел не туда и рискует оступиться. Примерно как тот мужчина с металлическим протезом вместо нижней части ноги, такой рослый и красивый на фотографии, а теперь вынужденный заниматься детьми и домом, в то время как его жена продает оружие из-под полы.

У того мужчины тоже было задание. И он, как это может быть и с Питом, однажды оступился.

Так где лежит моя мина? Кто заложил ее? Когда я наконец оступлюсь и потеряю все?

Пит поднялся с камня, который только выглядел таким холодным и твердым, а на самом деле оказался очень удобным «стулом», и стал медленно прогуливаться по дорожкам, хрустя гравием.

Время обеда, и коллеги делят пиццу, забыв о стрессе и рабочей рутине. Группа детей на прогулке расставляет пластиковые чашки и контейнеры с едой на разноцветных одеялах. Молодая пара лежит в траве, взявшись за руки. Друзья, любовники – но тех, к кому он прибыл, объединяет совсем другое.

Пит приблизился к пруду с фонтаном, стараясь держаться как можно естественнее, не показывать напряжения в плечах. Он знал, что за ним наблюдают. Делают выводы. Но кто? Откуда?

Как и всегда, он внимательно изучал окружающую обстановку, но на этот раз никого не видел. Пока наконец один из тех, кто сидел в траве и только что наливал дымящийся кофе из клетчатого термоса, не свернул одеяло и не упаковал корзину. Низенький, плотный человек с признаками облысения.

Подойдя к пруду, он опустился на каменный бордюр, наклонился и ополоснул руки. Одновременно покосился в сторону Карла Хансена – Хоффману не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он сделал это.

Так вот как выглядел их лидер. Лет сорок пять. Белый. Типичный офисный работник. Несколько моложе, чем представлял себе Хоффман, тем не менее это вполне мог быть он.

– Ну, здравствуй…

Он закончил с руками, поднялся, почти крадучись приблизился к Хоффману и встал рядом с ним.

– Полагаю, это меня ты ждешь?

Голос удивил Хоффмана еще больше – высокий, мальчишеский, совсем не подходящий для того, кто привык отдавать приказы.

– Мммм…

Должно быть, мужчина обознался. Он пришел сюда ради кого-то другого и совершенно по другому делу. Не имеющему никакого отношения к растлению детей.

– Не знаю, – ответил Пит. – Здесь все зависит от того, кого ты ждешь.

Мужчина рассмеялся – заливисто и беззаботно, как маленький мальчик.

– Это хорошо, что ты такой осторожный. Я тоже.

Новый приступ смеха – еще более звонкий, чем предыдущий.

– Повернись ко мне… Посмотри на меня.

Пит подчинился.

– Мммм…