Сладких снов

Я чувствую себя как грешник, совершающий паломничество в поисках покаяния. Грешник, грех которого столь тяжел, что давит на его грудь, не давая сделать не единого полноценного вздоха. Грешник, который не верит в Бога, но готов пройти это испытание с большей прытью, чем самый благочестивый верующий, все лишь бы найти прощение.

Дойдя до убежища, я без сил как физических, так и духовных, повалился в кровать. Сон мой прервала только вечерняя сирена, но за столько времени процесс дошел у меня до автоматизма, в полудреме я сделал все, что надо и отправился спать дальше.

Утром меня разбудила сирена. Давления в ноге не было, как и боли. Это было странно, я боялся, что так серьезно повредил ногу, что она даже не болит, но при этом серьезно повреждена. Я, осторожно ступая, выполнил свои обязанности, после так же аккуратно прошелся по убежищу, просто проверяя ногу. Но никаких болей или дискомфорта не было, что ж значит повезло.

Но я все-таки решил отложить поход на неделю. Всю эту неделю я посвятил походам по сугробам. Выявилась еще одна проблема, когда я оступался, мой «рюкзак» заметно перевешивал, я терял равновесие и частенько падал, а если он намокал и растягивался, то становилось совсем невмоготу.

С рюкзаком я решил проблему следующим образом. Во-первых, заранее притащить к переправе провизии на два перекуса. То есть, когда я пойду туда и обратно, я просто воспользуюсь этими запасами. Во-вторых, хоть я уже несу значительно меньше провизии, но и то, что будет, я спрячу в городе. Где-то на трети дистанции по городу я спрячу рюкзак в каком-нибудь подъезде. Те места я знал хорошо и примерно уже прикинул, куда его спрятать. Тем самым путь по городу я проделаю налегке, из груза имея разве что только фонарь.

Без рюкзака двигаться было намного проще, и я даже переходил изредка на бег, но один раз я снова упал. Без последствий, но неожиданно, я за что-то зацепился ногой и полетел, даже не успев выставить руки. От чего мне выбило дух. Дышать было тяжело, особенно учитывая, что до этого я бежал глубоко дыша. Я поковылял смотреть обо что я так споткнулся. Это была ветка березы, споткнувшись об нее, я выворотил ее из снега наружу. Достаточно длинная прямая ветка, где-то мне по плечо. Я обломал на ней все сучья и, используя ее как трость, дошел до хранилища. Только когда я зашел внутрь убежища, до меня дошло, что это и есть решение моей проблемы с ямами, ветку можно было втыкать в снег, проверяя глубину его покрова в сомнительных местах.

Утром я немного модернизировал мою трость, примотав к ней отвертку. Все-таки я боялся, что в городе мне могут попасться звери, или что, конечно, безумно маловероятно мародеры. Но кто знает, что там может твориться в городе, верно? Правда, у меня был еще не заряженный пистолет, которым можно было напугать, но я был практически на сто процентов уверен, что пугать одним видом пистолета там некого.

В этот день я, используя трость, дошел до переправы, оставил там еды, как планировал, и перешел реку по льду, туда и обратно, проверяя его прочность. Все было замечательно, потом я без проблем преодолел марш–бросок по снегу.

Теперь я чувствовал что готов. Меня опьяняла радость, я еще не отправился в поход, но уже чувствовал гордость, я проделал большую работу, учел все возможные неприятности. Конечно, я думаю, что все мои открытия выглядят, как изобретение велосипеда для тех, кто хоть раз был в организованном походе. Но что теперь таить, я дитя цивилизации, воспитанный в ее нежной колыбели. К такому я не был готов, да и кто из моего поколения готов к чему-то подобному? Их единицы. Но, тем не менее, завтра я пойду в город, войду в свой дом и расставлю все точки над «i». Я готов.

Сразу после вечерней процедуры смены сосудов я лег спать, ведь завтра меня ждет тяжелый день.

Утром я сделал все как планировал: подготовился к выходу, быстро пере-подсоединил шланг и тут же тронулся в путь. Погода, мягко говоря, мне не помогла. Когда я вышел из убежища, то сквозь пелену снега еле разглядел тропинку, которую я протоптал до переправы. Судя по тому, как занесло тропу, снег шел всю ночь и, сейчас не переставая валил крупными хлопьями. С минуту я топтался, думая, не перенести ли мероприятие, но что-то во мне не давало мне развернуться, разум говорил, что логичнее было бы переждать еще денек, но что-то внутри меня шептало: «Ты уже вышел, ты готов, зачем откладывать?». Это что-то упорно толкало меня вперед, и я, противореча здравому смыслу, повиновался.

Я шел к переправе в хорошем темпе, тропа, несмотря на плотную пелену снега, хорошо просматривалась. На востоке угадывался сквозь снежный занавес диск солнца, он еще только поднимался, но уже освещал мой путь своеобразным призрачным светом.