Сладких снов

– Я тут вспомнила свое детство. Помню, тогда я очень боялась грозы, – с этими словами Юля обернулась, окинув взором все увеличивающуюся черную тучу позади нас. – Помню, мама держала меня на руках во время грозы, а мне все равно было страшно. Так вот, однажды была очень сильная гроза, я сидела у мамы на руках и плакала от страха. Вдруг в дверь постучали, мама посадила меня в кресло и пошла открывать. Оставшись одна, я вжалась в кресло, спрятала голову между колен и плакала, вскрикивая при каждом раскате грома. Вдруг кто-то погладил меня по коленке, это прикосновение было очень теплым и ласковым, я никак не могла понять кто это и приподняла голову, передо мной стоял мой отец.

В то время он работал геологом и довольно часто уезжал на вахты по полгода. Вот как раз из такой экспедиции он сейчас и вернулся, заросший густой бородой, сильно похудевший мужчина с обветренным лицом и потрескавшимися губами.

«Пойдем» – сказал он и протянул мне руку. Я вцепилась в его мозолистую руку и слезла с кресла. Он медленно отвел меня на балкон. Я очень боялась, но стеснялась вырвать руку и убежать. Я зажмуривалась, боясь смотреть на грозу, меня страшили молнии. Поначалу я непроизвольно пыталась вырваться, но отец крепко держал мою руку. Сам он стоял и смотрел, как молнии расчеркивают небо.

– Разве это не прекрасно? – вдруг спросил он втягивая свежий пропитанный озоном воздух.

– Гроза страшная, – ответила я.

– Ты права, но разве она не красива?

– Нет, она очень злая и опасная.

– Просто посмотри, ведь я же рядом, и я не боюсь. А я такой же человек, как и ты, только чуточку побольше.

И я принялась смотреть на молнии, сначала после каждой вспышки меня тянуло вырваться от отца и убежать назад на кресло к маме. Но его теплая ладонь как будто вселяла в меня уверенность. И вскоре я уже могла стоять и смотреть на молнии без страха, и вдруг в одном из росчерков молнии я увидела только собственно молнию, без того ореола ужаса, она больше не была так страшна, она даже показалась мне красивой.

– Как будто дерево, ветками вниз, – сказала я папе, смотря на очередной росчерк.

– Да, ты права и ведь совсем не страшно, верно?

– Да.

Я помню, как тогда страх ушел, но я никогда не могла понять почему. И поняла это только теперь.

– Когда? – спросил я, не особо понимая, к чему эта история.

– Только что. Тогда в детстве мой отец заставил меня смотреть на то, что я боюсь и держал меня за руку. Сейчас я понимаю, что он заставил меня взглянуть в лицо своему страху, при этом он, взяв меня за руку, показал, что он со мной, и если что-то произойдет, он спасет меня. И ты такой же, как он.

– Да? – я вопросительно посмотрел на нее.

– Да-да. Только ты сам этого не понял. Ты заставил меня взглянуть в прошлое, потащил меня в больницу и теперь не даешь мне сдаться под натиском моей мрачной истории. И самое главное ты теперь держишь меня за руку, проходя через все это вместе со мной.

– Как-то ты меня идеализируешь, по-моему. Я эгоист, я заставляю тебя страдать ради собственных целей и мне за это стыдно. А ты говоришь, что я прохожу через все это вместе с тобой. Нет, тут я не прав, я был бы прав, если бы мы повернули домой от торгового центра. Не ищи мне оправданий.

– Домой? Мне нравится, что ты так говоришь. Но по поводу твоего стыда я думаю иначе. Я тут подумала о том, что смысл любви в том, чтобы один преодолевал страхи, а другой держал его за руку, а вовсе не в том, чтобы бояться вместе или же обоим идти напролом, – с этими словами Юля крепче сжала мою руку.

– В этом каждый выбирает критерии сам для себя, – сказал я, посмотрев на Юлю и улыбнувшись. – Как ты считаешь?

– Разумеется, поэтому люди и одиноки, безумно сложно найти человека, у которого такие же взгляды на любовь, как у тебя, и вдвойне сложнее при этом найти человека, который тебе подойдет так же, как и ты ему. Мы слишком разные, в этом и проблема. Пускай люди пытаются что-то там стандартизировать, вывести какие-то оценки нашей деятельности и критерии, по которым нас определяют. Но все это обречено на провал, каждый уникален по своему, и, к сожалению, чем более человек уникален, а его мышление оригинально, тем более высока вероятность, того, что он будет вынужден провести всю свою жизнь в одиночестве.

На этом Юля закончила свои изыскания, и дальше мы шли молча. Два человека идут, держась за руки посреди брошенного города. Оба они потеряли все, что имело хоть какой-то смысл в их жизнях. Но один из них спешит вернуться к своему прошлому и поставить в нем точку, а другой хочет сбежать от своего прошлого как можно дальше и никогда больше не возвращаться. Но они вместе, вместе просто потому, что так получилось.

Какая-то странная получается картина, достойная кисти какого-нибудь безумного сюрреалиста, но еще больше походящая на сон, на один из тех жутких ночных кошмаров, которые мы стремимся поскорее забыть, но он почему-то остается в памяти, пускай при этом потеряв свою ужасающую ясность и лишившись деталей.