Сладко-горькая история

Я все еще помню выражение маминых глаз в тот момент, когда она вошла в дверь с бумажным пакетом в руках. Она поехала за продуктами с моим младшим братом, и именно там, на парковке супермаркета Safeway в Силвердэйле, Вашингтон, какая-то машина врезалась в ее фургон. Водитель вылез из авто, чтобы изучить повреждения – здоровенную вмятину сзади. Она запомнила его как отрешенного и взвинченного субъекта. Увидев его бесстрастные темные глаза, мама крепче прижала к себе моего братика – и еще причиной стал, как ей показалось, запах алкоголя в его дыхании.

Они договорились обменяться информацией для получения страховки, и мама нацарапала свое имя и номер телефона на клочке бумаги. Мужчина сунул его в бумажник и уехал. Вроде бы типичная сценка небольшой аварии, за исключением того факта, что тем же вечером, после остановки у бакалейного магазина, где он приобрел две упаковки пива, мужчина убил двух человек, и еще двух – на следующий день.

Назавтра к нам приехали полицейские. Они хотели знать, почему бумажку с маминым именем нашли в доме человека по имени Дэвид Дризпол[4]. Мама рассказала про инцидент, а потом выслушала их, и когда все узнала, пришла в ужас.

Как сообщил офицер полиции, Дризпол был вооружен и опасен. Он разыскивался за убийство, и служителя порядка опасались, что его буйство еще не закончено. Фактически, с их слов, существовал реальный шанс, что Дризпол придет и за нами.

По совету офицеров мы все в тот день спрятались. Мы временно перебрались в пустовавший дом дедушки и бабушки – они жили по соседству, но в тот момент путешествовали. Огни пришлось приглушить, двери – запереть, а папа дежурил около парадных окон.

В ту ночь пришел шторм. Разъяренные волны разбивались о берег, выл ветер, а мы сбились в кучку, гадая, не крадется ли в тенях безумец. Моя сестренка, братья и я вцепились друг в друга. Не думаю, что папа вообще спал. Каждая капля дождя, угодившая в окно, каждый кошачий вопль в ночи – в моем воображении это был Дризпол.

На следующее утро встало солнце, поднялись и мы – невредимые. Тогда же мы узнали, что после убийства последних жертв Дризпол покончил с собой.

Темная тень миновала, но опыт врезался в мою память. Теперь, спустя более чем двадцать лет, я часто возвращаюсь в мыслях к той ночи и стараюсь припомнить незамеченные детали, например, страх в глазах отца или то, как мебель отбрасывала большие неровные тени на стены.

Дело вот в чем: все твердят, что писать нужно о том, что вы знаете. И это проверенный и мудрый совет, который каждый автор слышит в определенный момент карьеры. Но, как я выяснила, чтобы поднять свои книги на более высокий уровень, еще лучше – просто описывать то, что вас пугает, и даже настойчиво преследует.

Другие авторы также считают страх эффективной музой. Кристин Ханна рассказала, что ранняя смерть ее матери, воспринятая как самый трагичный момент жизни – это двигатель всех ее книг. «В своих книгах я мысленно ищу женщину, с которой так хотела бы побыть еще, узнать ближе, – говорит она. – Эмоциональное воздействие от потери моего путеводного света – это и есть основание всего, что я делаю как писатель».

Не всегда приятно или легко ворошить глубинные страхи ради литературных целей. К примеру, в книге «Земляничная зима» я бросила себе вызов: будучи мамой троих маленьких мальчиков, вообразила, на что это похоже – потерять дитя, испытать наяву самый глубокий и навязчивый страх. Были моменты, когда я не могла написать ни строчки из-за чистейшего ужаса. Но, встретившись лицом к лицу со своими страхами на страницах романа, я создала историю, которая кажется мне правдивой.

Точно так же в романе «Последняя камелия» я поместила героиню в старинный английский особняк – в одиночестве сидеть взаперти, чувствуя, как поблизости рыщет безумец и зло просачивается сквозь каждую щель в оконной раме. Буду честной: я была вне себя, когда это писала. Меня жутко раздражал этот эпизод, потому что я всю жизнь боялась остаться одна, а еще потому, что снова перенеслась в ту страшную ночь 1990 года. Если честно, в какой-то момент я поняла, что у меня нет сил закончить. Но я это сделала. Думаю, страх, пролившийся на страницы, сделал эпизод правдоподобным для читателей.

Сейчас на доске в моем кабинете висит надпись: «Пиши о том, что тебя пугает». Я поняла, что использование тяжелых переживаний – будь то страх потери или блуждающий бугимен из детских воспоминаний – очень обогащает истории.

ТАК ВЫ ХОТИТЕ СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ? МОИ ЛУЧШИЕ СОВЕТЫ