Сладкое Забвение

Она была похожа на меня. Волосы у нее были средней длины и темно-каштановые, но черты лица мягкие, а фигура похожая. Прекрасная. У Нико был свой типаж, и я была добавлена к его группе знакомств.

— Ты умеешь говорить? — огрызнулась она. — Или немая? — она уперла руки в бока и снисходительно оглядела мое тело. — Это было бы самым разумным объяснением того, почему Туз привел тебя в дом.

Я моргнула.

Мне еще никогда не приходилось отвечать на такое ехидное заявление. Никогда не слышала, чтобы женщина произносила слова, которых не было по телевизору. Если бы кто-нибудь из моих родственников мужского пола услышал об этом, они бы слетели с катушек. Злой взгляд и прищуренные глаза? Конечно, но только потому, что мужчины не обращали на это внимания.

Мне стало понятным, что Нико не разделял тех же ценностей в отношении уважения женщин в своей жизни. Если бы он уважал, то даже не позволил бы ей находиться здесь. Моя грудь сжалась. И началось. Он собирался выставлять девушек передо мной, будто я была никем. Может, он думал, что раз я не девственница, то не заслуживаю его уважения.

Мои ладони стали липкими, а сердцебиение ледяным. Однако что-то горячее и горькое прокралось сквозь меня. Гнев. Он был так расстроен из-за пятидесятицентового кольца, что швырнул что-то в стену, а мне пришлось делить ванную с его шлюхой?

Мой взгляд с безразличием нашел взгляд другой девушки, а затем я ответила на вопрос, говоря:

— Иногда. — сказала я, приподняв плечо. — Хотя предпочитаю не разговаривать со злобными землеройками до девяти утра, — я взглянула на часы на стене, которые показывали, что осталось пять минут.

У нее отвисла челюсть.

— Ну, ты настоящая стерва, не так ли?

— И ты стоишь у меня на пути.

Ее глаза сузились, но она отступила в сторону, чтобы я могла пройти.

— Знаешь, — сказала она слишком слащаво, — Мне было любопытно, почему Лука внизу. Должно быть, он здесь, чтобы помочь тебе преодолеть стыд.

— Думаю, я останусь ненадолго, — ответила я, проходя мимо нее.

— Ты останешься? — повторила она, будто я была немного сумасшедшей.

— Именно это я и сказала.

Разочарование проникло в мое сердце, прожигая дыру в груди, когда я шла по коридору. Прежде чем я поняла, что делаю, я остановилась перед комнатой Нико.

— И кстати... — я повернулась, чтобы посмотреть на нее, прежде чем открыть дверь моего жениха, — У тебя почти закончился гель для душа. Как думаешь, ты можешь купить еще немного?

Прежде чем я закрыла за собой дверь, на ее щеках появился румянец.

Я немного постояла в комнате Нико, прислонившись к двери и уставившись в стену. Моя грудь сжалась. Я никогда не чувствовала такого разочарования. Возможно, обиженная на то, как мой папа решил справиться с моими прошлыми преступлениями, но не чистый гнев. Это чувство, которое обжигало горьким, режущим пламенем. Мои глаза горели, и я моргала, сдерживая слезы. Николас Руссо не доведёт меня до слез.

Я готовилась к этому всю свою жизнь. Я лгала себе и молилась, чтобы, когда придет время, я поверю им — что мне не нужна ни любовь, ни верность.

Я возводила стены. И он каким-то образом снес их за смехотворное количество времени.

Я хотела повернуть время вспять и никогда не заходить в комнату Нико прошлой ночью. Несколько мгновений назад воспоминания о его руках были теплыми, приятными впечатлениями. Теперь это пятна, которые я не могла смыть.

Судя по преувеличенному грохоту и шуму кастрюль внизу, можно было с уверенностью сказать, что мы с Изабеллой не поладили. Вскоре после того, как я закрыла дверь, я поняла, что сегодня понедельник и повар должна быть здесь.

«Изабелла приходит по понедельникам и четвергам,» говорил Нико. И еще что-то о ее уборке, хотя это был либо код «она тоже меня трахает», либо она была худшей горничной, которую я когда-либо видела. Мой взгляд скользнул по грязной спальне Нико, отстраненно рассматривая разбитую лампу.

С тех пор как я встретила его, я прибегала к незрелым играм, которые ставили меня в неловкие ситуации. Как сейчас, когда я стояла в полотенце в его комнате назло его любовнице. Я стукнулась головой о дверь. Он заставлял меня совершать глупости, и я ненавидела это.

Я пересекла коридор и надела свое самое красивое макси-платье. Красивый наряд всегда помогал мне чувствовать себя лучше, хотя сегодня, похоже, это не помогло. Я делала макияж, все время слыша, как Изабелла лязгает вокруг до тех пор, пока:

— Господи Иисусе, женщина. Заткнись, — раздался недовольным голосом Луки.

Я спустилась по лестнице, и облегчение охватило меня, обнаружив, что кухня и гостиная пусты. Я больше не хотела быть злой, это было утомительно.