Сладкое Забвение

Дверь кабинета была приоткрыта, и приглушенные голоса Луки и Изабеллы доносились изнутри, пока я готовила кофе. Я проверила свой телефон, который заряжался на стойке. У меня было сообщение от мамы о некоторых деталях свадьбы, но больше ничего. Я хотела поговорить с Адрианой, но знала, что она не получит свой телефон обратно. Я уже собиралась позвонить на стационарный телефон, когда разговоры в соседней комнате прекратились, и зазвучали подозрительно похожие... на поцелуй.

На моих губах появилась гримаса.

Мне казалось, что я попала в ловушку ситуации с Габриэллой, хотя на этот раз я была на противоположной стороне сценария: девушка вместо родственницы. Мне совсем не нравился этот новый ракурс.

Легкий стон.

Я переступила с ноги на ногу. Неужели они всерьез собираются переспать с открытой дверью? Они должны знать, что я здесь; кофе варился, и скрип на лестнице был достаточно громким, чтобы разбудить мертвых.

— Блядь, — закашлялся Лука.

Да.

Я могла только предполагать, что Изабелла пытается поставить меня в неловкое положение, а Лука был просто мужчиной и не мог отказаться от секса.

Мой желудок скрутило, представив, что это Нико там с Изабеллой вместо него. Мне придется привыкнуть к такой возможности, и я заставила себя поверить, что это он. Я позволила боли в груди развернуться, пока она не покрылась шрамами.

Я набрала номер Бенито и отправила ему сообщение.

Я: Пожалуйста, приезжай и забери меня.

Три точки появились сразу, показывая, что он печатает.

Бенито: Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

Я ожидала его ответа, но мне казалось, что все стены смыкаются вокруг меня и сдавливают легкие. Если я не выберусь отсюда в ближайшее время, то не смогу дышать.

Я: Пожалуйста. Я просто хочу поболтать с Адрианой.

Бенито: Позвони на домашний телефон.

Я: Нет, мне нужно ее увидеть.

Бенито: Черт возьми, Елена.

Я: Пожалу...

Бенито: Блядь. То, что я делаю ради женщин.

Облегчение наполнило меня, и я втянула воздух.

Бенито: Туз там?

Я: Нет. Только Лука.

Бенито: Обязательно спроси его.

Я: Да, знаю, Бенни.

Бенито: Не Бенни мне. Скоро буду.

Я взяла чашку кофе в свою комнату и стала ждать, когда он приедет. Когда я получила сообщение, что он ждет меня у входа, я вскочила и направилась вниз, только чтобы обнаружить Луку и Изабеллой все еще занятыми. Прошло по меньшей мере добрых двадцать минут. Я замешкалась. Я не могла оставаться здесь больше ни секунды, но мысль о встрече с кем-то из них заставила мой желудок сжаться.

Я нашла листок бумаги и быстро написала записку, что Бенито забрал меня и я собираюсь домой на пару часов. Моя рука дрогнула на слове «домой». Я больше не думала о доме своих родителей, но сегодня последнее место, где я чувствовала себя как дома, было здесь.

Я вышла через парадную дверь, так как Бенито ждал меня на улице, но дело было не только в этом. Я не хотела воспользоваться задней дверью, чтобы Лука не услышал. В уголке моего сознания зудело осознание того, что он может не позволить мне уйти, и это был не вариант. Мое сердце неуверенно забилось, когда я позволила сетчатой двери закрыться с тихим щелчком.

Я забралась на пассажирское сиденье.

Бенито посылал сообщение, вероятно, какой-нибудь несчастной даме. Он был зрелищем для воспаленных глаз, и по какой-то досадной причине слезы потекли рекой.

— Я должен рассказать тебе об этом, Елена, — сказал он, бросая свой телефон на центральную консоль. — Блондинка, высокая... и эти ноги. Блядь. — он сделал круг большим и указательным пальцами в знаке «идеально» и посмотрел на меня. Он опустил руку, и его лицо потемнело. — Что натворил этот мудак?

— Ничего. — я покачала головой, вытирая глаза. — Я просто веду себя как глупая девчонка.

Его глаза сузились.

— Елена.

Я бросилась к нему, обвив руками его шею. От него пахло стодолларовым гелем для волос и фирменным одеколоном.

— Не знаю, как ты находишь женщин с таким количеством одеколона. Я чую тебя за километр.

Он обнял меня в ответ.

— Это заставляет их приходить толпами.

— Спасибо, что заехал за мной.

Его руки сжались вокруг меня.

— Если он причинит тебе боль, ты скажешь мне.

Это был не вопрос, хотя он и казался таковым. Мы оба знали, что он ничего не сможет сделать, если дойдет до этого. В Коза Ностре никто не вмешивался в чужие дела и отношения. Это никого не касалось, независимо от того, было ли это жестоким.

— Я скажу тебе, но он ничего не сделал, — я отстраняюсь и пристегиваюсь.

— Так что было? — он вытер слезу с моей щеки большим пальцем. — Дерьмовые месячные? Тетя Фло в городе?

Я рассмеялась.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе, кузина. Поехали домой.

Домой.