Сладкое Забвение

Николас стоял позади меня, так близко, что мой конский хвост касался его живота. Его руки вцепились в спинку дивана по обе стороны от меня, когда он слегка наклонился над моей головой, его внимание было приковано к телевизору, будто меня здесь и не было. Это было агрессивно и грубо.

Мой пульс барабанил в ушах, а сердце подпрыгивало в том, что можно было назвать только предвкушением. Невольная реакция моего тела вызвала прилив раздражения. Мне не нравился этот человек — трепещет сердце или нет, — и мне вдруг стало все равно, как неуместно было бы с ним разговаривать.

— Твое? — мягко спросила я. — Досадно.

Потянув меня за конский хвост, он ответил.

— Смотри. — его слова были тихими и рассеянными.

Тепло разлилось по моей груди, будто я только что играла с огнем. Я хотела сделать это снова. Так вот как люди становятся наркоманами?

— В этом доме есть еще семь телевизоров, Руссо.

Еще один рывок за мой хвост, но на этот раз он потянул его назад, так что я смотрела на него сверху вниз. Его глаза сузились.

— Я начинаю сомневаться, существует ли вообще эта Сладкая Абелли.

Я сглотнула.

— Ты пристрелил моего брата.

Это был его кулак...? Он обернул его вокруг моего хвоста. Один раз. Второй.

Его взгляд метнулся к телевизору.

— Он заслуживал худшего.

Этот человек будет смотреть новости с пригоршней моих волос? Мой Бог. Возможно, это из-за того, что моя голова была под неудобным углом, и моя кровь не циркулировала, но мой мозг не получал достаточно кислорода. И тот факт, что от него так хорошо пахло, как от чистого мыла и мужчины, делал уголки моего зрения туманными.

— Ты не судья и не присяжный, — выдохнула я.

Его взгляд опустился на меня.

— Он чуть не убил тебя, а ты за него заступаешься?

— Он мой брат.

Его лицо посуровело.

— Он идиот.

Голос мамы просочился в комнату из коридора, и он медленно высвободил свой кулак из моих волос и сделал шаг назад.

Мгновение спустя она вошла в комнату.

— Нико, не знала, что ты придешь сегодня. — тон мамы был напряженным.

Ей тоже не понравилось, что он пристрелил Тони, но она, должно быть, знала, что это произойдет, и пряталась в своей комнате всю ночь.

— Ты останешься на обед?

— Уверена, у него полно дел, мама...

— Звучит заманчиво, Селия.

— Замечательно, — мама говорила так, будто имела в виду совсем другое. Я была так рада, что она снова на моей стороне. — Тогда я приготовлю для тебя место.

— Спасибо.

Ее шаги становились все тише, когда она выходила из комнаты.

— Знаешь, что меня бесит? — его тон был мрачным, но каким-то образом он только пробудил трепет под моей кожей.

Я знала ответ на этот вопрос.

— Предположения?

Я сосредоточилась на телевизоре, делая вид, что мне все равно, что он делает, но мое сердце дрогнуло, когда он подошел ко мне вплотную. Я затаила дыхание, когда он медленно положил пульт обратно мне на колени, а затем прямо впадинку за ухом прошептал.

— Умная девочка.

Дрожь пробежала по моей шее,  но потом он ушел, сказав на прощание.

— Не делай блядь этого больше.

Солнце жгло жарко и тяжело. Я представила себе, что если лягу на кирпичный дворик, то буду так же хорошо прожарена, как и мой бифштекс.

— Серьезно, Селия, — пожаловалась бабушка. — Здесь жарче, чем в синем пламени, и я все еще вижу кровавое пятно на террасе.

Я переоделась в шорты с высокой талией и короткий топ, который обнажал часть моего живота, и капля пота все еще бежала по моей спине.

— Свежий воздух полезен для тебя, — ответила мама.

— Как и съедобная еда, — пробормотала бабашка, насаживая креветки на вилку, будто они все еще живы.

Я не отрывала глаз от тарелки, пока ела, в основном потому, что Николас сидел прямо напротив меня. На нем не было пиджака, и он закатал свою белую рубашку. Я была права. Черные чернила начинались на запястье и исчезали в рубашке. Я не часто встречала мужчин с татуировками — по крайней мере, такими очевидными. Единственное, что я смогла разглядеть, — это татуировку пикового туза на внутренней стороне его предплечья. Я догадалась, что он принял прозвище «Туз», которым, как я слышала, его называли. Я и сама могла бы прочитать о нем несколько статей.

Он сел рядом с Адрианой, и они оба, казалось, всегда так делали. Она даже посмотрела на него, потому что его нога касалась ее. Было странно представлять их парой, но я видела, как они обменивались словами, что само по себе было бы непростым подвигом. Я думала, что Мистера Кролика даже воспитали. Я предполагала, что они не будут хороши друг для друга, но начала задаваться вопросом, не ошибалась ли я все это время.

Папа и Мама что-то обсуждали между собой, а бабушка ковырялась в своей еде, когда Адриана вдруг произнесла.

— Это называется мэнспридинг.

Николас перевел взгляд на мою сестру.

— Что?

— Мужское раздвигание ног в транспорте. Как ты сидишь.

Он ничего не ответил, только откинулся на спинку стула, положил руку на спинку стула Адрианы, а затем, словно просто устраиваясь поудобнее, вытянул ноги чуть дальше.

Лицо моей сестры посуровело.

Ладно, может, я слишком рано заговорила о том, что они хорошо сработаются вместе.