Час спустя, когда начинка торта все еще не была выбрана,
Она поднялась, шипя, сняла темные очки и откинула темные волосы с лица.
— Не знаю, почему ты не можешь просто позволить мне... — она замолчала.
Бассейн располагался сбоку от дома, открывая вид на главные ворота. Я проследила за ее взглядом и увидела грузовик по уходу за газоном, едущий по дороге.
— Адриана, не надо. — предупредила я.
Мой желудок скрутило. Я не была уверена, как она могла видеться с Райаном так долго, чтобы отец не узнал. Она сфальсифицировала свое расписание занятий, выделив дополнительное время, которое могла бы провести с ним, но видеться с ним дома было слишком рискованно.
Она повернулась ко мне, ее взгляд был мягким и умоляющим.
— Я просто хочу поговорить с ним.
— И что сказать? Что ты все еще выходишь замуж через три недели?
— И кто в этом виноват? — огрызнулась она.
Она никогда не была так резка со мной. Возможно, в последнее время мы мало разговаривали — потому что о чем мы будем говорить? О ее свадьбе? Но она никогда не была враждебна по отношению ко мне.
— Я не сделала ничего такого, чего не сделала бы ты, — сказала я ей.
— Я знаю. Мне просто необходимо с ним поговорить. Ты хотела бы поговорить с... — она взглянула на кольцо на моем пальце под водой.— ....
Стала бы я? Я не знала. Возможно, именно по этой причине чувство вины ощущалось как тяжелый груз, который я ношу с собой каждый день. Все это бессмысленно. Это даже не из-за любви. И я была единственной, кто выбралась оттуда живой.
— Камеры, — предупредила я ее.
Внизу была установлена система безопасности, на которую Доминику достаточно было взглянуть, чтобы увидеть, что происходит за пределами дома. Я глубоко вздохнула и попыталась не обращать внимания на беспокойство, бурлящее в моих венах.
— Гостиная. Поговори с ним там, чтобы ты могла увидеть, если кто-нибудь спустится вниз по дороге.
Садовник приходил по вторникам и пятницам ухаживать за газоном и чистить бассейн, чтобы грузовик не вызвал подозрений Доминика. Будем надеяться, что мой кузен был погружен в Скайрим, как обычно, и не показывался наверху. К счастью, Бенито здесь не было, у него был более острый глаз.
Мой взгляд наткнулся на Райана, который стоял рядом со своим грузовиком и смотрел в нашу сторону. На нем даже не было футболки с надписью «Уход за газоном», а только джинсы и футболка. Я застонала.
Адриана просияла.
— Спасибо, Елена!
А потом она побежала к нему.
Когда я лежала на спине, раскинув руки, солнце согревало меня спереди, а холодная вода ласкала бока. Мои глаза закрылись. Интересно, каково было бы жить здесь без сестры? Как долго я буду плыть по коридорам, пока меня не постигнет та же участь, что и ее. Я задавалась вопросом, разрешит ли мне папа посещать занятия в этом семестре, хотя я была уверена, что сама все испортила.
Полгода назад меня отстранили от всех занятий по писательству и политике. Я была свободна от работы, от всех обязанностей, если бы захотела, но даже когда вода поддерживала меня, медленно поворачивая по кругу, я
Тихое урчание мотора прорвалось сквозь мои мысли.
Мои глаза распахнулись.
Подплыв к краю бассейна, я ухватилась за край и увидела блестящую черную машину рядом с грузовиком Райана. Я не знала, кому он принадлежал, но довольно скоро дверь открылась, и самый плохой человек, который мог появиться, вышел.
Холодный пот прошел сквозь меня. Вдали маячила катастрофа. Еще больше крови. Молодые, безжизненные глаза.
Я выбралась из бассейна и направилась к передней части дома, игнорируя зуд, чтобы отправиться в противоположном направлении. Николас держал в одной руке конверт из плотной бумаги, а другой захлопнул дверцу машины. Моя кожа гудела от прохладного ощущения, и мои босые ноги остановились в конце дорожки.
Я стояла в белом бикини, промокшая насквозь, а сердце билось со скоростью мили в минуту.
Когда его взгляд наконец остановился на мне, он застыл как вкопанный. Мы уставились друг на друга. На нем были только черные брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Я сглотнула. Мне показалось, что он одет еще хуже, чем я. Одна рука была покрыта черными чернилами, а другая гладкими загорелыми мышцами. Тепло хлынуло вниз живота и распространилось по всему телу, как огонь.