Сладкое желание

Маркус продолжал разглагольствовать, но у Колина уже не получалось концентрировать свое внимание на том, что он сейчас слышал. Он думал только о том, что Эла в данный момент сидит в его спальне на его кровати. Он хотел бы видеть ее там, но отнюдь не при таких обстоятельствах, когда ему приходилось скрывать ее от пасынка. Черт бы все это побрал! Он, Колин, был уже не юнцом, который прячется по укромным местам с деревенскими девушками, пытаясь не допустить, чтобы его увидел кто-то из его учителей. Он для этого уже слишком взрослый.

И тут вдруг он заметил, что Маркус больше ничего не говорит.

Он посмотрел на своего друга, который почему-то стал вести себя непривычно тихо.

— Маркус! — сказал Колин. — Так что ты говорил?

А Маркус, не ответив на вопрос Колина, таращился на что-то поверх его плеча. Колин, желая увидеть, что же так сильно привлекло внимание его товарища, повернул голову и посмотрел туда, куда был направлен взгляд Маркуса.

И он увидел это: справа от его плеча на спинке дивана лежал плащ Элы. Черт побери! Черт побери!!!

Маркус указал на плащ и удивительно спокойным голосом спросил:

— А что здесь делает плащ моей мачехи?

Колин открыл рот, приготовившись заявить, что этот плащ принадлежит не Эле. В его голове промелькнуло превеликое множество объяснений — как правдоподобных, так и не очень. Впрочем, если быть честным, абсолютное большинство из них были неправдоподобными. Тем не менее они все-таки были объяснениями. Что угодно, только не правда!

Однако слова, которые вдруг вырвались у него изо рта, были совсем не те, какие он собирался произнести:

— Я положил плащ сюда после того, как помог ей его снять.

Маркус перевел взгляд своих голубых глаз обратно на Колина:

— А что она делала здесь, у тебя дома?

Колин опять не стал врать:

— Она приходила повидаться со мной. — Он сделал паузу и мысленно спросил себя, действительно ли он собирается рассказать своему старинному другу о своих отношениях с его мачехой. — Она приходила сюда, потому что была сердита на меня. Сердита за то, что я купил ей щенка.

Рука Маркуса сжала бокал так сильно, что побелели суставы пальцев.

— А почему ты это сделал?

— Потому что мы с ней… — Он замешкался, подыскивая наиболее подходящее слово. Наконец он его вроде бы нашел: — Мы… кое-чем связаны друг с другом.

Маркус понял, что означает эта расплывчатая формулировка. И понял это очень даже хорошо. Понял как раз в том смысле, в каком это может понять мужчина, который в течение своей разгульной жизни был кое-чем связан с множеством женщин.

Хотя она и прижалась ухом к стене, их голоса все равно были трудноразличимыми. Затем раздался какой-то грохот и послышались глухие звуки ударов. Она вздрогнула и уставилась на дверь.

Que en los cielos?[9]

Донесшийся до нее яростный рев не оставил уже никаких сомнений относительно того, что сейчас происходит в соседней комнате. Не теряя больше ни секунды, Грасиэла распахнула дверь и увидела перед собой дерущихся Маркуса и Колина.

Они сцепились друг с другом в схватке, опрокидывая при этом мебель. На ковре валялись осколки разбитого графина. Она почувствовала приторный запах шотландского виски. Столик был перевернут, и на ковре рядом с ним валялись упавшие с него стаканы.

— Маркус! — крикнула Грасиэла, когда тот, повалив Колина на пол, сел на него сверху. Ее пасынок отвел руку назад, чтобы нанести удар по лицу Колина.

Колин смотрел на Маркуса снизу вверх, уже не пытаясь защищаться.

Услышав крик, Маркус резко повернул голову в ее сторону. Его глаза сверкнули и затем сузились, когда он увидел, что она находится здесь и стоит неподалеку от них. Это было как раз тем доказательством, в котором он нуждался.

В следующее мгновение Маркус нанес удар кулаком по лицу Колина.

Колин спокойно вынес этот удар, хотя его голова при этом резко дернулась. Грасиэла испугалась, что Колин, пожалуй, сейчас позволит ее пасынку избить его до бессознательного состояния, если только она не попытается остановить его.

Она бросилась разнимать молодых людей, помогая себе локтями:

— Маркус, нет, нет, прекрати!

Пасынок с усмешкой посмотрел на нее:

— Боишься, что я испорчу его симпатичное личико?

— Что? Нет… Да! — Грасиэла покачала головой. — Маркус, ты ведешь себя неадекватно. Это же Колин! Он твой друг!

Маркус выпрямился и отступил назад, тяжело дыша и глядя то на Колина, то на Грасиэлу.

— Он был моим другом! Был им до того, как поимел мою мачеху.

Грасиэла, укоризненно посмотрев на него, сникла.

— Нет, — прошептала она и тяжело сглотнула.

Сейчас происходило как раз то, чего она очень боялась и пыталась избежать.

— Скажите мне вот что: как долго это продолжается, а? — Маркус перевел свой сердитый взгляд с Грасиэлы на Колина и обратно. — Это началось, когда мой отец еще был жив?

У Грасиэлы похолодело в груди от охватившего ее ужаса:

— Что? Нет!

Он и в самом деле подумал такое о ней? И о Колине? Ее муж, возможно, не был ей верен, но вот лично она никогда не нарушала брачного обета.