Сладкое желание

— Нет, — поддержал ее хриплым голосом Колин, поднимаясь с пола. Произнеся это слово, он осторожно потрогал свою разбитую губу. Она была рассечена как раз посередине, и на ней выступила кровь. Грасиэла еле удержалась от того, чтобы не достать свой платок и не приложить его к этой ранке. — И ты, черт бы тебя побрал, это прекрасно знаешь.

— Я знаю? — Маркус посмотрел на них обоих с таким презрением, что она ощутила его почти физически, как какой-нибудь холодный пар. — Я отнюдь не уверен, что вообще хоть что-то знаю о вас обоих, потому что мне никогда бы даже в голову не пришло, что мой лучший друг и моя мачеха способны на это.

— И что же мы сделали такого ужасного? — с вызовом в голосе спросил Колин. — Мы оба — взрослые люди, имеющие право на какое-то свое счастье, разве не так? До сего момента ты наверняка хотел бы счастья для нас обоих. Мы никому не причиняем никакого вреда.

Грасиэла, приободрившись от этих слов, согласно кивнула. Она мысленно велела себе не обращать большого внимания на тот факт, что свое пребывание с ней Колин приравнял к счастью, ибо была уверена, что он отнюдь не собирался делать это свое счастье долговечным. Тем не менее она решила, что когда-нибудь попозже ей следует поразмыслить над этими его словами. Она выудит их из своей памяти и подумает над ними.

— Ты сам советовал мне найти для себя какое-нибудь новое развлечение, — напомнила она.

Маркус уставился на нее широко раскрытыми от удивления глазами:

— Да, советовал! Но при этом я думал, что ты станешь учиться играть на альте. Или устроишь себе и девочкам поездку в Озерный край.

— Она нуждается в большем, — возразил Колин. — Ты всю свою жизнь смотрел на нее как на нечто такое, что вписывается в определенные рамки. Но она нуждается в большем. — Он тяжело вздохнул и несколько секунд спустя добавил: — Я это вижу.

— Я не нуждаюсь в твоих лекциях по поводу того, какой я должен видеть свою мачеху, — сказал Маркус, глядя попеременно то на Колина, то на Грасиэлу. — Я имел в виду, что ты должна найти себе хобби, — пояснил он, и его тон по-прежнему был раздраженным, — а не трахаться с моим лучшим другом.

Колин фыркнул и сделал такое движение, как будто хотел наброситься на Маркуса, но Грасиэла поспешила остановить его взглядом.

— Веди себя поосторожнее, — предупредил Маркуса Колин. — Любого другого мужчину я бы отдубасил за…

— А я, значит, не любой другой мужчина, не так ли? Я был твоим другом? От этого твой поступок становится еще более мерзким.

— Это было всего лишь один раз, — стала оправдываться Грасиэла.

Маркус фыркнул:

— Так я тебе и поверил!

Она расправила плечи, осознав всю оскорбительность этого его заявления. Он вообще-то был самым последним человеком из всех, от кого она могла бы ожидать услышать такое оскорбление. Он всегда оказывал ей сильную поддержку. С того самого дня, когда Грасиэла ступила на этот громадный остров, она осознавала, что местные обитатели ей отнюдь не рады. Прошел не один год, прежде чем ее падчерица перестала смотреть на нее с кислым выражением лица. Маркус же всегда был для нее лучом света. Он относился к ней по-дружески и с симпатией, не обращая внимания на недоброжелательные ухмылки и косые взгляды других людей.

— Это правда, — настойчиво произнесла она.

В течение некоторого времени он молча смотрел на нее, а затем сказал:

— Возможно, все они были правы насчет тебя.

Колин бросился к Маркусу так быстро, что она не успела на это отреагировать. Он повалил Маркуса на пол и, сев на него сверху, стал наносить по его лицу один удар за другим. Это был уже не тот Колин, который терпеливо терпел удары своего разозлившегося друга.

Грасиэла схватила Колина за руку, тем самым не дав ему нанести очередной удар.

— Колин, пожалуйста, перестаньте!

Он посмотрел на нее. В его глазах сверкал гнев. Гнев из-за того, что ее оскорбили. Это тронуло женщину за душу.

Она взглянула на своего пасынка, избиваемого Колином, и ей стало очень стыдно. Этого не должно было произойти, но произошло. Из-за нее. Потому что она оказалась такой слабовольной, потому что она поддалась соблазну.

— Перестаньте!

Этот ее крик каким-то образом произвел нужный эффект. Колин встал и отступил назад. Маркус тоже поднялся на ноги и стал поправлять свою измятую одежду.

— Все, я ухожу, — сказал он.

— Маркус, пожалуйста, — Грасиэла взяла его за руку. — Давай поговорим спокойно.

— Тут не о чем говорить. Вы оба можете и дальше наслаждаться друг другом. Не позволяйте мне вас останавливать. Да и вообще забудьте обо мне.

Он резко повернулся и вышел из гостиной.

— Маркус! — позвала Грасиэла.

Он не вернулся.

Она оглянулась и посмотрела на Колина. Кровь все еще медленно проступала из его губы, а на щеке оставался красный след от удара.

— Эла… — начал было он, но она покачала головой, и он замолчал.

— Тут уже больше нечего сказать. Произошло как раз то, чего я так опасалась. Маркус теперь ненавидит нас обоих. И моих остальных родственников…