Сладкое желание

Грасиэла почувствовала у себя в груди какой-то непонятный укол ревности. У Колина, конечно же, бывали разные любовницы. И, скорее всего, будут и в будущем. К тому же он наверняка вскоре женится. Перед мысленным взором Грасиэлы предстало юное миловидное лицо Форзиции. И она снова почувствовала укол ревности, еще более болезненный.

Вообще-то, у нее не было оснований испытывать по отношению к Колину ревность. Колин имел полное право на такие явления в своей жизни, а она, Грасиэла, на него никакого права не имела. Сидя сейчас здесь, в оранжерее, она мысленно повторяла себе это снова и снова. Однако, к сожалению, это никак не ослабляло охватившее ее неприятное чувство.

А Мэри-Ребекка между тем продолжала:

— То, что произошло, было для тебя, пожалуй, чем-то совершенно новым. — Мэри-Ребекка со знающим видом закивала. — Нет никакой причины для того, чтобы драпать. Ты скоро ко всему этому привыкнешь. Он был всего лишь твоим первым. Если ты обеспокоена дружескими отношениями Стрикленда с Отенберри, то найди себе кого-нибудь другого. Мне вот прямо сейчас приходят в голову несколько твоих поклонников. Как насчет лорда Хиггинса?

Увидев, как Грасиэла тут же отрицательно покачала головой, Мэри-Ребекка пожала плечами:

— А, ну да, Хиггинс уже далеко не молод. Может, тогда кто-нибудь другой? Молодой мужчина, раз уж ты, похоже, так падка на молодых.

Она с озорным видом подмигнула Грасиэле, а та в ответ закатила глаза. Ведь она изначально не стремилась к этой своей связи с Колином… Все произошло как бы само собой.

— Главное, моя дорогая, — добавила Мэри-Ребекка, — состоит в том, что еще несколько любовников — и ты будешь достаточно хорошо во всем этом ориентироваться.

Еще несколько любовников?

В животе у Грасиэлы что-то неприятно сжалось, к горлу подступила желчь. Честно говоря, она отнюдь не осуждала Мэри-Ребекку за то, что та так активна по части любовников, но ей, Грасиэле, все это было не нужно. Она не могла даже представить себе, что ляжет в постель еще с одним мужчиной, — особенно после Колина и всего того, что между ними произошло.

Чьи-то руки — не Колина — будут касаться ее… Чья-то плоть — не Колина — будет входить в нее так, как входил в нее он… Их единственная ночь потрясла и изменила ее. Она превратила ее в такую вот женщину, которая прячется в своем городском особняке, испытывая ужас и надежду по поводу того, что снова может увидеть его.

Мэри-Ребекка, даже не подозревающая о назойливых мыслях, терзающих Грасиэлу, взяла печенье и положила его на тарелку своей подруги:

— Съешь-ка вот это. Я знаю, как сильно ты их любишь.

Грасиэла покачала головой. У нее в животе опять что-то неприятно сжалось. Она прижала ладонь к своему животу, как будто тем самым могла его как-то успокоить.

— Может, попозже. У меня сейчас с животом что-то не в порядке.

— С каких это пор ты стала отказываться от лимонного печенья? Я тут слопала их уже полдюжины, а ты еще ни одного. Ведь это печенье — твое любимое.

Грасиэла слегка пожала плечами. Ей вдруг стало трудно говорить.

Мэри-Ребекка откинулась назад и внимательно посмотрела на Грасиэлу.

— Знаешь, у тебя что-то не в порядке не только с животом, но и с цветом лица.

Грасиэла вздохнула:

— Мне в последнее время совсем не хочется есть.

— Хм… — Мэри-Ребекка продолжала разглядывать Грасиэлу. — У тебя довольно усталый вид. А спишь ты в последнее время хорошо?

— Нет, — призналась Грасиэла.

Даже отбросив терзающие ее мысли о Колине и Маркусе, она почему-то не могла чувствовать себя уютно в своей огромной кровати с пологом на четырех столбиках. Само собой разумеется, это была та самая кровать, на которой она всегда спала, когда приезжала в Лондон, но теперь ей казалось, что на этой кровати поменяли матрас. Как ни старалась Грасиэла, она не могла найти удобное положение, при котором ее спина и мышцы расслабились бы и не ныли. Женщина уже не раз задавалась вопросом, а не заболела ли она чем-нибудь вроде лихорадки.

— Это заметно, — сказала Мэри-Ребекка.

Грасиэла в ответ хрипло засмеялась.

— Ну что ж, спасибо, — пробурчала затем она. — У меня, возможно, начинается лихорадка, так что тебе, наверное, следует держаться от меня на расстоянии. И, пожалуй, тебе придется увезти отсюда своих девочек домой…

Если в голосе Грасиэлы и прозвучала надежда на то, что ее подруга так и поступит, то Мэри-Ребекка этого, похоже, не заметила. Во всяком случае, она проигнорировала это предложение.

— Значит, тебе не надо спешить с отъездом. Вряд ли тебя устроит, если ты заболеешь в пути и застрянешь из-за этого на каком-нибудь придорожном постоялом дворе вместе со своими девочками.

Грасиэла слегка кивнула, признавая, что подруга права:

— Да, конечно. Не будет никакого вреда в том, что я проведу здесь еще несколько дней… пока снова не почувствую себя здоровой.

— Интересно, а не болен ли сейчас и лорд Стрикленд? — Мэри-Ребекка скривила губы в усмешке. — Вы ведь с ним находились в непосредственной близости. Надеюсь, что он не заболел.

Грасиэла покачала головой и, игнорируя ехидное замечание подруги, сказала: