Сладкое желание

Грасиэла села за письменный стол и длинными плавными движениями начала расчесывать волосы. В дверь постучали. Это пришла Минни:

— Ваша милость, принести вам что-нибудь? Может, вашу мадеру?

Грасиэла улыбнулась и отрицательно покачала головой. Мысль о том, чтобы выпить любимой мадеры, совсем не увязывалась с теперешним ее состоянием.

— Нет, мне и так хорошо. На сегодня уже все, Минни. Спасибо.

Минни улыбнулась, кивнула и вышла из спальни, аккуратно закрыв за собой дверь.

В доме было тихо, если не считать обычных вечерних звуков. Снаружи завывал ветер, в камине потрескивали горящие поленья. Не было слышно даже вечно тявкающего щенка: он, видимо, уже устроился уютненько в кровати рядом с Кларой, которая, по сути дела, присвоила его себе. Грасиэла долго смотрела на свою кровать. Спать ей совсем не хотелось.

Аккуратно подпоясав халат, она выскользнула из спальни и стала спускаться по лестнице, радуясь воцарившейся в доме тишине.

Она пошла в библиотеку, наслаждаясь прикосновениями своих босых ступней к ковру. Энид изрядно позаботилась о том, чтобы их домашняя библиотека была наполнена популярными сейчас книгами. Возможно, чтение какой-нибудь книги отвлекло бы ее от переживаний, а утром решение само собой придет ей в голову, и она будет знать, что ей дальше делать.

Заправив волосы за уши, Грасиэла стала просматривать корешки книг, сразу же решив не обращать внимания на готические романы миссис Радклиф[11]. Такие мрачные романы были бы сейчас для нее не самым лучшим выбором.

Она остановила свой выбор на тяжелой книге, которая называлась «Трактат о катакомбах Древнего Рима». Книга подобного содержания уж точно не вызвала бы у нее никаких эмоций. Их ей в последнее время и так уже хватало, а потому сегодня вечером она вполне могла обойтись без них.

Именно эмоции довели ее до такого вот состояния. Тоска. Страх. Страх одиночества. Страх раскаяния. Именно это привело ее в «Содом». А оттуда уже другие эмоции привели ее в объятия Колина — главным образом волнующая жажда интимной близости. Она повертела в руках книгу в кожаной обложке, которую взяла с полки. Возможно, эта скучноватая книга поможет ей хотя бы на время позабыть о своих проблемах.

— Итак, вы теперь стали отшельницей.

Грасиэла, испуганно ахнув, резко обернулась, и тяжелая книга, которую она держала в руках, выскользнула и с глухим ударом упала на ковер. Женщине показалось, что ее мысли вдруг материализовались прямо у нее на глазах. На пороге стоял Колин. Небрежно скрестив руки на груди, он прислонился одним плечом к дверному косяку.

— Что вы здесь делаете?

Он, похоже, взял себе за привычку появляться в ее доме без приглашения и без предупреждения.

Она поплотнее запахнула отвороты своего халата, вдруг со страхом осознав, что под этим халатом на ней ничего нет. И о чем она только думала? Ей вообще-то следовало надеть ночную рубашку. Впрочем, ей даже в голову не могло прийти, что в столь позднее время она может натолкнуться у себя дома на кого-то… а особенно на него.

— Я знаю, при каких обстоятельствах мы расстались, — сказал он зычным голосом, который, как отметила про себя Грасиэла, звучал очень серьезно. — Но мне захотелось убедиться, что с вами все в порядке.

Она тоже знала, при каких обстоятельствах они расстались. Она попрощалась с ним так, как будто прощалась уже навсегда.

Но сейчас она почему-то чувствовала в глубине души радостное волнение.

Возможно, она просто обманывала саму себя. Она уже начинала сомневаться, можно ли вообще положить конец их отношениям. А не будет ли то, что между ними уже происходило, сказываться на ней всю ее оставшуюся жизнь?

От волнения Грасиэла принялась теребить отвороты халата.

— Как видите, со мной все в порядке. Так что вы можете успокоиться и уйти.

Он продолжал стоять, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на Грасиэлу с абсолютно невозмутимым видом.

— Я пытался навестить вас уже два раза. Почему вы отказывались меня принять?

— Я имею право решать, кого к себе впускать, а кого — нет.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, не выказывая никаких эмоций. Его глаза при этом, казалось, затуманились.

— Это верно, — наконец вымолвил он. — Однако, исходя из того, какой была наша последняя встреча, я счел необходимым поговорить с вами снова.

— Сочли необходимым? — Грасиэла нахмурилась. — Исходя из того, какой была наша последняя встреча, я полагала, что стало вполне очевидным, что нам больше видеться не следует. По крайней мере, подобным образом.

— Подобным образом? — Он описал в воздухе пальцами небольшой круг и наклонил голову. — Что вы имеете в виду?

— Наедине, — пояснила она.

— А-а… Представьте, как я начал волноваться, когда мне сказали, что вы приболели.

— Это всего лишь легкая лихорадка.

— Из-за которой вы сидите взаперти и не принимаете гостей. Или вы отказывались принять только меня?

— С каких это пор вам необходимо быть в курсе состояния моего здоровья?

— С тех пор, как я стал вашим любовником.

Она невольно вздрогнула. Даже после всего того, что между ними произошло, ему иногда удавалось ее шокировать.

— Вы мне не любовник.