Сладкое желание

Она посмотрела на широкие плечи и широкую грудь Колина. Его живот был плоским и мускулистым. Над его мужским органом виднелись волосы. Сейчас, когда освещение было получше, чем в прошлый раз, его мужской орган показался ей уж очень большим, но тем не менее Грасиэла уже знала, как хорошо эта часть его тела умещается внутри нее. Она заметила, что на кончике члена поблескивает капелька его жидкости, и напряжение между ее ног от этого только усилилось.

Ее лицо зарделось. Та ночь, которую они провели вместе, казалась ей очень даже далекой. Колин, встав на колени, протиснулся между ее разведенных в стороны бедер. Расположившись поудобнее, он прикоснулся своим органом к ее органу и затем, слегка отпрянув назад, посмотрел на нее горящим взглядом.

Ее женский орган жадно напрягся, жаждая быть заполненным его членом.

Все это казалось ей постыдным и распутным, но она не могла заставить себя хотя бы попытаться воспрепятствовать чему-нибудь из того, что сейчас происходило. Она протянула к нему руку и положила ладонь ему на грудь. Затем она провела рукой по его упругому животу, слегка царапая ногтями его кожу и наслаждаясь тем, как он вздрагивает от ее прикосновения. Она сняла пальцем капельку жидкости с кончика его члена. Глядя на него, она поднесла этот палец себе ко рту и слизнула.

Он прошептал какое-то слово, а затем — ее имя.

Он смотрел на нее, и его глаза казались скорее серебристыми, чем голубыми. Она взяла второй рукой его член и сдавила его, проводя уже увлажненным кончиком своего пальца по напрягшейся головке, легонько массируя края имеющегося в ней отверстия и зачарованно наблюдая за тем, как цвет его члена становится более насыщенным по мере того, как она с ним играет.

Колин вздохнул и, схватив ее за руку, убрал ее пальцы от своего члена.

— Пока не надо, — прошептал он. — Есть кое-что такое, что я хочу сделать в первую очередь.

— Что именно? — спросила она.

Его голова исчезла между ее бедер.

— Например, вот это.

Она почувствовала на своем женском органе его дыхание, а затем его язык лизнул ее там.

Она дернулась под ним и вскрикнула. Она знала, что он делает. Он уже делал ей это раньше, но ее все еще удивляло, что мужчины могут делать женщинам такое. Уж Отенберри, так тот точно никогда не потрудился бы сделать нечто подобное и не проявлял к этому ни малейшего интереса. Если что-то не доставляло удовольствия ему самому, то это «что-то» его абсолютно не интересовало.

— Колин! — Она схватила его за волосы и потянула за них, чувствуя, как ее переполняют чувства… Напряжение, которое она чувствовала у себя между ног, становилось уже почти болезненным.

— У вас тут такая милая и сладкая штучка, Эла, — прошептал Колин, не обращая внимания на то, что она тянет его за волосы, и еще интенсивнее лаская ее губами там. Он засунул язык ей во влагалище, имитируя совокупление.

Его руки скользнули под нее, и его пальцы впились в нежную плоть ее ягодиц. Он приподнял ее таз навстречу своим губам — так, как будто она была вкусным блюдом и ему все никак не удавалось этим блюдом насытиться.

— Колин, пожалуйста… — сказала она, тяжело дыша.

Напряжение у нее между ног заставляло ее приподнимать таз. Ее таз двигался то по направлению к Колину, то обратно. Ощущения, которые она при этом испытывала, были для нее уж слишком сильными. Ей казалось, что еще немного — и она зарыдает.

Наконец она сдалась нахлынувшей на нее волне чувств, и ее тело опустилось на ковер. Ее голова запрокинулась, а волосы уже едва ли не вставали дыбом по мере того, как он лизал ее между ног.

Наконец его язык коснулся маленького бугорка, находящегося в верхней части ее полового органа, и она почувствовала, что ее охватывает исступление.

Она раскинула руки и сжала их в кулаки. Он продолжал сосать ее бутон удовольствия, орудуя языком таким образом, что она едва не теряла сознание и чувствовала, что вот-вот умрет. Ей вдруг стало понятно, почему французы используют для подобных ощущений термин «la petite mort».

Она несколько раз дернулась всем телом, испытывая пик наслаждения и всхлипывая при этом. Затем ее ощущения постепенно начали ослабевать. Губы Колина перестали ее ласкать. Она прижала ладонь к голой коже повыше своего бешено колотящегося сердца, желая его успокоить.

Однако смысла в этом не было. Еще ничего не закончилось.

Колин вдруг лег на нее сверху и, пристально глядя ей в глаза, вошел в нее, причем глубоко.

Она охнула, и ее пульс снова участился.

Колин закрыл глаза, и выражение его лица стало блаженным. Такое выражение ей было вполне понятным, потому что и она испытывала блаженство.

— Эла, — застонал он. — У вас там самое сладкое, что только может быть на свете…

Она жалобно захныкала, когда он почти полностью вышел из нее. Он сделал паузу, держа головку члена у входа в ее влагалище.

— Колин, — произнесла она, тяжело дыша, его имя, а затем впилась зубами в его плечо.

Тогда он снова вошел в нее, причем с такой силой, что она немного сдвинулась на поверхности ковра.