Сладкое желание

Наслаждение заискрилось в том месте, где их тела соединились. Он опустил голову и прильнул лицом к ее шее. Его губы коснулись ее кожи, и он сказал:

— Я подумал, что мне, наверное, лишь кажется, что это так восхитительно…

— Я — тоже, — прошептала, тяжело дыша, она.

Он увеличил скорость своих движений, яростно входя в нее. Она обхватила руками его крепкие плечи и прижалась приоткрытыми губами к одному его плечу. Он двигался все быстрее и быстрее. Их совокупление было таким энергичным и вызывало у нее такие сильные ощущения, что ей пришлось обхватить его ногами вокруг таза.

Одна из его широких ладоней скользнула вдоль ее бедра, обжигая прикосновением пальцев ее кожу, и, крепко и властно ухватившись за это бедро, приподняла его так, чтобы можно было входить в нее еще глубже. Благодаря изменению угла своих движений он стал касаться членом какого-то труднодоступного чувствительного места внутри нее, которого раньше еще никто не касался, и это вызвало у нее настоящий взрыв чувств.

Она вцепилась пальцами в кожу на его плечах, ставшую уже слегка влажной от пота, — вцепилась так, как будто только это позволяло ей удержаться на земле и не улететь сейчас куда-нибудь в небеса.

Он отпустил ее ногу, расположил обе свои ладони возле ее головы и приподнялся на локтях, чтобы не придавливать ее всем своим весом.

Они теперь смотрели друг другу прямо в глаза, едва переводя дух и пытаясь выровнять свое дыхание. Она, медленно и нежно улыбнувшись, подняла руку и прикоснулась к его лицу. Ее пальцы скользнули по щетине на его челюсти. Его голубые глаза показались ей бездонным озером, в котором она может тонуть и тонуть…

— Ну что, теперь-то мы уже стали любовниками? — спросил он.

Она напряглась. Тонуть в его глазах, может, и приятно, но у этого тоже есть свои недостатки. Он заставил ее забыть буквально обо всем, а этого она себе позволить не могла. Особенно сейчас. Ей было необходимо принять решение, как же ей поступить, а не прятаться от реальной действительности.

Она окинула взглядом комнату, вспоминая о том, где они сейчас находятся, и в ужасе толкнула его в грудь. В эту комнату сейчас вполне мог кто-то зайти: они ведь вдвоем только что вели себя довольно шумно. Что, если они разбудили кого-то из слуг? Por favor, Dios. А что, если сюда зайдет Клара или Энид?

Она снова толкнула его в грудь:

— Вам необходимо отсюда уйти.

Он нахмурился:

— Мы можем подняться на второй этаж…

— Нет. Вам необходимо просто уйти. Мы не любовники, и вы должны выкинуть мысли об этом из головы.

Отстранившись от нее, Колин присел и с сердитым видом потянулся к своей одежде.

— Продолжайте обманывать саму себя, Эла. Продолжайте убегать.

— Я вас сюда сегодня не приглашала, — напомнила она ему. — Вы пробрались сюда, как какой-нибудь ночной воришка.

Он хрипло засмеялся:

— Однако я ничего не украл. Даже соблазнения — и того не было. Соблазнение предполагает уговоры. А вы не оказали мне даже символического сопротивления.

— Хм!..

Грасиэла схватила свой халат, поспешно надела его и тщательно подпоясалась. Она сильно рассердилась, но больше на саму себя, чем на него. Потому что он был прав. Она отдалась ему охотно и с радостью. И если бы данная ситуация повторилась, она сделала бы это снова.

— Вы и сами знаете, что то, что происходит между нами, нечто абсолютно неуместное.

Она выставила палец по направлению к нему. Если бы он смог понять это, разговаривать с ним уже не было бы так трудно.

Колин, внимательно посмотрев на нее, кивнул:

— Вы правы. Раз вы так думаете, значит, это и в самом деле нечто неуместное.

Одевшись, он вышел из библиотеки и хлопнул за собой дверью.

Она уставилась на то место, где он только что стоял. Ей хотелось почувствовать какую-то завершенность, хотелось почувствовать, что между ними все кончено… А еще ей хотелось не чувствовать себя так, как будто она делает что-то неуместное по отношению к нему и по отношению к себе самой.

Ее ладонь скользнула к животу.

Проснувшись на следующее утро, Грасиэла медленно раскрыла глаза. Солнечный свет просачивался сквозь шторы, тем самым сообщая ей о том, что уже давно наступил новый день. Она, получается, проснулась довольно поздно. Она полежала еще некоторое время на своей огромной кровати, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями и все еще пребывая где-то посередине между сном и бодрствованием.

А затем на нее нахлынули воспоминания. Воспоминания о Колине и его вчерашнем приходе. Вчера она не смогла удержаться от соблазна близости с ним. Она была похожа на камешек, который не в состоянии противостоять силе прибрежных волн, которые гоняют его туда-сюда.

Застонав, она потерла ладонями лицо. Однако это было еще не самой большой проблемой. Ее ладонь опустилась к животу. Вот она, проблема. Ребенок, про которого ей пора уже было перестать мыслить категориями «возможно» и «если».

Это было реалией. Ее новой реалией, и она должна была принять какое-то решение.

Раздавшийся стук в дверь заставил ее присесть на кровати.

— Войдите, — громко сказала она.

В спальню вошла Минни.