Сладкое желание

Ведь некоторое время назад у нее появилось ощущение, что он — часть нее и что, даже если бы она и не носила в себе его ребенка, она все равно испытывала бы такое ощущение. И ей тогда от этой мысли стало как-то не по себе.

Потому что, хотя они и были теперь связаны друг с другом, никто не давал никаких обещаний. Никто не говорил, что их отношения — на всю жизнь.

Было уже чуть-чуть за полночь, когда Колину сообщили, что в дверь черного хода его дома постучалась какая-то леди. Его мажордом затем привел ее в кабинет хозяина.

— Благодарю, Лемворд, — сказал Колин мажордому, с встревоженным видом поднимаясь с кровати и натягивая штаны. Он не хотел надевать рубашку, но в последний момент все же натянул на себя через голову это просторное одеяние. Большой необходимости в этом, как ему казалось, не было. Эла ведь видела его даже и без такой одежды. Однако она все же была леди, а потому она наверняка покраснеет, если он появится перед ней в своем кабинете по пояс голый.

При этой мысли он вдруг захотел снять рубашку и предстать перед Элой без нее: ему нравилось, когда лицо Грасиэлы стыдливо краснело. Ему нравилось осознавать, что именно он заставляет ее реагировать подобным образом. Однако в доме находились слуги, которым не следовало видеть своего хозяина по пояс голым.

Ноги очень быстро донесли его до кабинета. Он знал, что она не сможет с ним полностью порвать. Он побывал уже с достаточно большим числом женщин для того, чтобы осознать, что то, что было между ним и нею, не может быть заменено чем-то другим или просто отвергнуто. Их влечение друг к другу было слишком сильным, чтобы его отрицать, и она это знала.

Дверь была слегка приоткрыта. Он тихонько отворил ее, зашел в кабинет и затем беззвучно закрыл за собой.

Прислонившись всем телом к двери, он окинул взглядом комнату и сразу же увидел свою гостью. Облаченная с головы до ног в плащ, она стояла перед камином спиной к нему и протягивала ладони к огню, грея их. За окном шел мелкий дождь, который через стекло казался похожим на снег.

Колин улыбнулся и стал медленно приближаться. Его ладони начало слегка покалывать от предвкушения того, что он снова прикоснется к ней. Если он и потерял своего лучшего друга из-за этой женщины, то оно, пожалуй, того стоило. Он будет наслаждаться общением с ней. Будет наслаждаться каждым моментом их близости.

Она, должно быть, почувствовала, что он зашел, ибо повернулась и стащила капюшон со своей головы, тем самым открыв свое лицо.

Это была не Эла.

Он почувствовал в груди холодок.

— Здравствуйте, леди Толбот, — поздоровался Колин, тут же насторожившись. Что делает подруга Элы в его доме посреди ночи?

Он скрестил руки на груди и приготовился слушать. Мэри-Ребекка окинула его взглядом, и от ее внимания не ускользнуло то, что он был одет лишь в штаны и рубашку и стоял сейчас на плюшевом коврике босиком.

На ее устах заиграла улыбка:

— Не бойтесь. Я здесь не для того, чтобы с вами заигрывать.

Он тихонько рассмеялся в ответ, окинув взглядом ее изящную фигуру:

— Это меня радует.

Она пожала плечами:

— Я не хотела, чтобы вы опасались, думая, что у меня есть на вас какие-то виды.

— Это меня успокаивает. Я боялся, что мне, возможно, придется отталкивать вас от своей особы.

Теперь была уже ее очередь смеяться.

— Поверьте, я не настолько глупа, чтобы домогаться вас.

Она выразительно посмотрела на него — так, как будто что-то знала о нем.

— Давайте не будем разговаривать загадками и недомолвками, миледи.

— Хорошо, давайте не будем этого делать, — согласилась гостья, слегка взмахнув рукой. — Я ведь стою здесь, в вашем кабинете, посреди ночи. А у вас любовная связь с моей лучшей подругой.

Ну конечно же, она об этом знала.

Потеряв всякое желание шутить, Колин спросил:

— Зачем вы сюда пришли, миледи?

— Я по поводу Элы.

Он сделал шаг вперед:

— Что случилось? С ней все в порядке?

— Не волнуйтесь. Впрочем, меня радует то, что вы, похоже, за нее переживаете.

— Конечно, я переживаю. Я… отношусь к ней отнюдь не равнодушно.

— Неравнодушно, да?

— Ну конечно, неравнодушно…

Он замолчал, и ее улыбка стала более широкой. Женщину, судя по ее взгляду, направленному на него, что-то позабавило.

Он, глядя на нее, прищурился:

— Что вы здесь делаете? Пришли высказать свое мнение обо мне?

Она подняла голову и насмешливо произнесла:

— О-о, вам, я думаю, не очень интересно мое мнение о вас.

— Тогда что же привело вас сюда?

— Есть кое-что такое, что вам нужно знать про Элу. Что-то такое, о чем она вам не говорила.

Он напрягся.

— Я думаю, она вам об этом скажет. Рано или поздно. Она не будет держать это в секрете. Но пока что она, понимаете ли, напугана. Правда, сама она в своем страхе не признается. Такая уж она гордая душа.

— Пожалуйста, скажите все напрямик, миледи, — с некоторым раздражением пробурчал он.

Она и так уже встревожила его, а теперь еще и испытывала его терпение.

— Эла беременна.

Эти слова прозвучали для Колина как гром среди ясного неба. Мэри-Ребекка уставилась на молодого человека, ожидая его реакции.