Сладкое зло

Одну секунду Каидан — я это знала — думал, что я могу убежать, и если бы это произошло, он убежал бы со мной вместе. Но я не могла так поступить с ним и скользнула внутрь, чувствуя спиной, как он заходит следом и закрывает за собой дверь.

В тускло освещенном обшарпанном фойе мне пришлось усилить зрение. В нем пахло застарелым табачным дымом и плесенью, которая пряталась под выцветшими и вытертыми коврами, но было тепло. По стенам висели афиши спектаклей и концертов, прошедших и предстоящих. В помещении было пусто, только на подиуме при входе стоял молодой рыжеволосый исп с ручным металлодетектором. Все остальные уже спустились вниз.

— Сын Фарзуфа, — приветствовал исп Каидана. Он был невысок ростом и худощав, но мускулатура и осанка выдавали в нем борца. Огненно-рыжие волосы были так коротко острижены, что создавали впечатление легкой дымки.

— Сын Маммона, — ответил Каидан и кивнул. Значит, рыжеволосый — сын повелителя жадности.

— Руки вверх, приятель. Ты знаешь правила. — Сын Маммона говорил с сильным австралийским акцентом. Каидан поднял руки и расставил ноги. Я занервничала, когда парень проводил детектором по его карманам, но ничего не произошло. А вот внизу детектор загудел.

— Разувайся, — сказал сын Маммона. Каидан вздохнул и стал расшнуровывать свои черные ботинки. «Интересно, — подумала я, — в них есть сталь?» Я подняла глаза и почувствовала на себе взгляд сына Маммона. Некоторое время он нахально меня рассматривал, а потом широко улыбнулся.

— Кто ты?

— Анна. Мой отец — Белиал. — Мне все еще казался невыносимо глупым оборот «дочь Белиала», как будто я персонаж из какого-нибудь «Беовульфа». Парень стал рассматривать мой значок.

Тут Каидан встал и кашлянул, показывая, что разулся, и сын Маммона вернулся к нему. Он довольно небрежно отсканировал ботинки, кивнул — все в порядке, — и переключился на меня.

— Мое имя — Флинн Фрэзер.

Он шагнул ко мне, я сделала шаг от него и подняла руки. Все же, водя по мне детектором, он стоял ближе, чем необходимо, и всю меня прохлопал, а особенно тщательно — бедра и ягодицы, отчего Каидан скрестил руки на груди и нахмурился.

Мое сердце бешено заколотилось, когда детектор приблизился к лодыжке, но звукового сигнала не последовало. Прощупывать меня здесь Флинн тоже не стал. Когда он, наконец, отошел, облизнув нижнюю губу, мне не сразу удалось выдохнуть.

— Жду еще нескольких, увидимся внизу. — Флинн кивнул в сторону дверей в противоположном конце фойе. Пока мы шли по узкому черному коридору, Каидан опять сделал глоток из фляжки — уже из второй. Я спросила себя, сколько же фляжек он распихал себе сегодня по карманам. На мгновение мне захотелось, чтобы и у меня было с собой спиртное. Но требовалось держать себя в руках.

В конце коридора я взялась за ручку стеклянной двери и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Позади меня, совсем близко, стоял Каидан, и я ощущала тепло от его присутствия. Тут на меня разом обрушились воспоминания последних восьми месяцев. Подумать только — всего восемь месяцев назад я не знала, кто я и что я. Не испытала ни единого страстного поцелуя. Если бы кто-нибудь сказал мне, что вскоре я буду погибать от рук демонов, вырядившихся джентльменами, я бы рассмеялась этому человеку в лицо и спросила бы, в своем ли он уме. До чего же быстро может измениться жизнь!

Я потянула дверь на себя, и с темной лестницы мне в уши ударила музыка. Повелители слушают техно? Это показалось мне настолько диким, что я едва не разразилась неуместным в такой момент нервным смехом. Но спохватилась и подавила его. Пора идти. Переставлять ноги, одну за другой.

Спускаясь в подземелье, из которого доносилась пульсирующая музыка, я повторяла про себя слова, которые читала и перечитывала бессчетное количество раз. Я всегда считала их прекрасными, но не предполагала, что их сила и красота когда-нибудь понадобятся мне самой, — и вот это случилось: Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной[10].

Смысл этих слов откликался глубоко в моей душе, когда я шагнула в затемненное помещение и осмотрелась. Это был прямоугольный плоский зал, похожий на школьный холл, в котором стояли десятка три четырехместных столиков. В середине находилась небольшая сцена высотой около полутора футов. Низкий потолок создавал ощущение ловушки — казалось, он в любую минуту готов обрушиться.

Не знаю, какой встречи я ждала, но фанфар при моем входе в зал не было. Несколько испов подняли глаза, а из повелителей никто и бровью не повел. Я выдохнула.

Вся комната была заполнена исполинами, которые стояли и сидели, поодиночке и небольшими группами. Никто не двигался и не разговаривал. Их было больше сотни, молодых и старых. Глядя на незнакомых испов, я ощущала с ними родство и общность. Скольким из них, как моим друзьям, претило работать на отцов?