Сладость горького миндаля

— Господа, — вмешался граф Блэкмор, — ради Бога, давайте оставим эту затею. Дорогая Хильда, мистер Грэхем и мистер Хилтон не спали всю ночь, им нужно отдохнуть, как можно требовать, чтобы они ещё одну ночь провели без сна?

Однако Перси и Арчибальд уверили его, что готовы продолжить исследования. Монтгомери, не произнёсший ни слова с той минуты, как увидел перевёрнутые гробы, сейчас поднял глаза на Корбина. Генри постарел на десять лет и тяжело опирался на трость, которую до того просто держал в руках. Зато Джеймс Гелприн странно помолодел, в уголках его глаз залегли лапки морщинок, губы складывались почти что в улыбку.

— Давайте вернёмся в замок, джентльмены, и там всё спокойно обдумаем, — обратился старый герцог к Хилтону и Грэхему, — вам надо позавтракать и хорошенько выспаться, — он запер двери в усыпальницу и опустил ключи в карман. — Пойдёмте же.

Все повиновались, герцогиня устремилась к замку, но на сей раз она опиралась на руку Перси Грэхема и Арчибальда Хилтона. Марвилл и Говард молча шли следом, слуги отправились на конюшню, а шествие к замку замыкали теперь Гелприн, Монтгомери и Генри Корбин. Милорд Фредерик не пытался заговорить с Генри, но тот, когда они заметно отстали от всех, сам проронил с явным сожалением:

— Чёрт бы подрал Ливси с его докладом. Теперь безумцев не остановить.

— Но что ты сам думаешь по этому поводу? Почему гробы разбросаны? И то, что сказала леди Хильда… Это правда?

— К чёрту, Фрэд, я давно уже не знаю, что и думать, — с досадой отмахнулся Корбин. — Близкие родственники подлинно слепы к недостаткам предков. Факты и свидетельства всегда противоречивы, они сплетаются в такую длинную цепь, что её никак не уложить на этические весы. В несчастной человеческой природе есть слишком много аномалий и слишком много смягчающих обстоятельств, чтобы вынести о ней проницательное заключение. Характер человека состоит из множества качеств, которые нельзя подогнать под искусственные критерии. Мы поступим правильно, если не будем выносить скороспелых и безжалостных приговоров.

Старый герцог молча выслушал скользкие и обтекаемые речи Корбина, но не осудил его за желание уйти от необходимости рыться в грязном белье предков.

— А Хиллу и Ливси ты веришь?

Корбин пожал плечами.

— Я же говорил, Фрэд, мы, высшие сословия, почти ничего не знаем о нравах людей нижестоящих — слуг и жителей деревни. Откуда? Обитатели кухни и людской всегда пребывают в описанном Гоббсом «естественном состоянии». Объектами их скудной изобретательности могут служить только сплетни. Их фантазии в вечном движении, они выпирают и топорщатся как кошачья шерсть. В любом доме они разыгрывают небольшую комическую интермедию из семейных недостатков хозяев, а нехватку материала восполняют фантазией, чтобы очернить нас и подорвать наше доброе имя. С ними невозможно договориться — и мы можем надеяться на их доброе отношение, не более чем на расположение кочующих цыган. Они чувствуют вашу власть над собою и бесятся, не зная удержу. Их жизнь — лишь череда увёрток, уловок и оправданий. Никому из них я и на волос не верю, Фрэдди.

Гелприн шёл вместе с ними молча, однако улыбался, и, как заметил Монтгомери, глаза его милости странно поголубели и даже лучились.

Глава 13. Дьявол в замке

Каждое чудо можно объяснить задним числом. Не потому, что чудо — это не чудо, а потому, что объяснение — это объяснение.

Франц Розенцвейг

После ланча Монтгомери вышел в парк и побрёл по аллее. Сердце тяжко ныло — не болью, а мутной тоской. Склеп Блэкмор Холла стал для него неразрешимой загадкой. Четыре человека всю ночь охраняли запертую дверь, ключ от которой был под его подушкой. Никто не мог проникнуть в усыпальницу, и, тем не менее, гробы оказались сдвинутыми и перевёрнутыми.

При всей симпатии старого герцога к леди Хильде, милорд не верил в её мистическую версию. И не в том дело, что мистики не существует, почему же, что-то такое есть, мир — не шахматная доска, мы ходим не по клеткам, и странности, что и говорить, случаются. Но думать, что полуистлевший скелет в ветхом гробу может шевелиться, подыматься ночами и мстить за растление дочери другому скелету?

Монтгомери покачал головой. Это уж слишком.

Гробы, по свидетельству Ливси и Хилла, двигаются постоянно, — стоит только закрыть дверь усыпальницы. Двигаются не все, а именно определённые гробы — всегда одни и те же. Почему? Милорд внимательно рассмотрел их и ничего особенного не заметил: гробы как гробы. В чём же дело?