Сладостное забвение

Краем глаза я уловила движение и едва сдержалась, чтобы не вскочить со скамейки. Не стоило привлекать к себе еще больше внимания, когда рядом сидел колумбийский наркобарон.

– Похоже, рыбка клюнула, – сказал Себастьян.

Я прикинула, что на вид ей за пятьдесят: седые волосы убраны в низкий пучок, изможденное лицо отмечено морщинами, которые появляются от тяжелого труда. Она брела в нашу сторону с противоположного конца улицы. Женщина была в синей униформе, но я знала, что она не медик. Она стирала одежду в местном доме престарелых с четырех утра и до обеда, а потом работала на заправке до полуночи.

Она оказалась светловолосой, как и он, но другого сходства я не увидела. Хотя, если честно, я уже плохо помнила, как он выглядел. Ногти впились в ладони, когда она подошла к крыльцу, копаясь в сумочке в поисках ключей. Она замерла и посмотрела себе под ноги. Затаив дыхание, я наблюдала, как она наклоняется и поднимает зеленый конверт с деньгами.

Я помнила ту неделю фрагментами. Гул в ушах, когда дядя прострелил ему голову, а теплая кровь брызнула мне в лицо, проник в остальные воспоминания и измазал их красным. Однако я не забыла, сколько он работал: три места и смены длиннее, чем я представляла возможным. Большую часть времени я находилась в одиночестве в квартире его друга: парень угодил в тюрьму за мелкое воровство, пока он ходил на работу, чтобы обеспечивать мать и младшую сестру-школьницу.

Он хотел, чтобы та пошла в колледж, а не жила так, как он, без продыху вкалывая днями и ночами. Для живущих здесь семей это была нескончаемая карусель… Ну а я хорошо запомнила кровь, безжизненные глаза, и то, как самозабвенно он говорил о семье. Он бы сделал все ради родных, и я не могла просто сидеть сложа руки, когда у меня появилась возможность помочь.

Женщина открыла конверт и уронила сумочку, прижав ладонь к губам. Внутри было пятьдесят тысяч долларов наличными. Больше я так быстро снять со счета не смогла, да и мне наверняка пошли навстречу из-за фамилии. Легально я до сих пор была Абелли: интересно, что бы они для меня сделали, будь я Руссо.

Остальные деньги были обычным банковским чеком, и я могла лишь надеяться, что его быстро обналичат. Нико мог мигом закрыть счет или отменить перевод, заявив о мошенничестве, но подобные операции требуют времени.

Сначала женщина вытащила из конверта кольцо, и я потерла свой пустой палец, пока она не убрала безделушку обратно. Следующей оказалась моя записка. Горло сдавило, когда она ее развернула. Спустя несколько секунд ее плечи задрожали от слез, и она опустилась на ступеньки. По моей щеке тоже скатилась слеза, и я ее утерла.

Я не заслуживала того, чтобы горевать вместе с женщиной в синей униформе, – все это было моей виной.

Уже несколько месяцев я знала его имя. Ничего удивительного: ведь я начала искать информацию о его смерти, чтобы выйти на мать. Но у нас имелся уговор: он не скажет мне имя, пока я не скажу свое собственное. Теперь его нет в живых, так что договор в принципе расторгнут.

Несколько минут спустя она встала, вытерла лицо и зашла в дом.

Часть груза свалилась с плеч. Я не верну ей сына, но способна облегчить жизнь и матери, и дочери. Остановить карусель, чтобы они сумели сойти, пока та не завертится вновь для всех их соседей.

Себастьян стряхнул с рукава пылинку.

– Я ожидал чего-то… зрелищного.

Я покачала головой, но ничего не ответила: дыхание перехватило, а нутро заледенело.

– Неважно. Понеслось, – пробормотал он.

Машина Нико затормозила посреди улицы. Он выскочил из нее, хлопнув дверью, и направился в нашу сторону с бесстрастным лицом. Сейчас он был доном, но в его глазах сверкал весь Нико сразу. Взрывоопасная смесь, от которой у меня сжалось сердце.

Себастьян поднялся на ноги.

– Наконец-то! Вот ты и явился.

Я поморщилась от его слов, но не успела даже моргнуть, как Нико дошел до Себастьяна, выхватил пистолет из-за пояса и врезал колумбийцу рукоятью с такой силой, что тот едва не упал.

Себастьян удержал равновесие и замер с наклоненной набок головой.

– Знаешь, – сказал он, утирая кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони, – теперь это уже немного личное.

Спокойно и молча Нико нацелил пистолет ему в голову. Адреналин заиграл в жилах, и я тут же заслонила Себастьяна собой.

– Нико, нет!

– Иди в машину, – сказал он, не сводя глаз с Себастьяна.

– Не надо, – выдохнула я, – он здесь ни при чем.

Его горящий взгляд переместился на меня.

– Ты впустила его в клуб?

Я моргнула.

– Что?

– Ты впустила его в мой чертов клуб?!

Я отшатнулась и врезалась спиной в Себастьяна. Я никогда не видела Нико таким злым. Сердце пыталось выскочить из груди.

– Н-нет, – запнулась я. – С чего бы? Зачем? – И вдруг меня озарило. Нико что, думал, у меня роман с Себастьяном? – Все совсем не так, клянусь! Пожалуйста, дай мне объяснить! – воскликнула я и бросила взгляд на детей в парке, которые смотрели на нас вытаращенными глазами.

Себастьян оттолкнул меня и подошел к Нико так близко, что дуло пистолета уперлось ему в лоб. Несерьезность колумбийца испарилась: в глазах осталась только мрачная чернота.