Сладостное забвение

Рука Николаса скользнула на мою талию и обожгла кожу сквозь ткань розового платья с кружевными оборками.

– Никогда об этом не задумывался, – заметил он, – но, похоже, цвет мне по вкусу.

Я покраснела.

– Хорошо, – подытожила я. – Ведь на тебе будет розовый галстук.

Он удивленно хмыкнул.

– Я не против, но Лука наверняка не будет в восторге. Он тебя вчера доставал?

– Нет, он идеальный джентльмен. Даже ни разу не спихнул меня в бассейн.

– Он сидел в кабинете?

Я помедлила, поскольку катастрофически не умела врать.

– Конечно.

– Хм. – Рука Николаса переместилась с моей талии на бедро, и пальцы крепко впились в кожу, сбивая пульс. Прижавшись губами к моему уху, он прошептал: – Я тебе не верю.

Я вздохнула.

– Ты правда хотел, чтобы он торчал в кабинете целый день, а потом и ночь?

– Да, – ответил он, словно просил о сущей безделице. – Выкладывай, чем вы занимались.

– Играли в монополию и ели одно мороженое на двоих.

Я затылком почувствовала его улыбку.

– Маленькая врушка.

– А у тебя нет кофемашины, – сказала я единственное, что взбрело в голову.

– Я не пью кофе.

– Ты не человек, – прошептала я.

Ладонь Николаса спустилась с бедра на низ моего живота. Жар вспыхнул от малейшего нажатия его руки. Каждый палец огнем жег меня сквозь ткань, а губами он коснулся основания моей шеи. Я вся растаяла изнутри и растворилась, превратившись в воспоминание о себе, когда он мягко прикусил кожу и тут же зализал укус. Я ухватилась за край столешницы, в горле застрял стон.

– Почему ты так одета? Ты куда-то собралась?

Я судорожно втянула ртом воздух.

– В десять еду вместе с мамой выбирать платье.

– Да неужели? – Николас потерся лицом о мое голое плечо, дразня кожу щетиной. – И кто тебя везет?

– Бенито.

На секунду повисла тишина, и я задалась вопросом: а вдруг Николас меня не отпустит? И вообще, будет ли он со мной чрезмерно строг? Иррационален? В голову пришли все ужасающие варианты разом, и я впервые осознала, что отдаю в руки этого человека собственное будущее. Я едва знала жениха, но хотела изучить его получше, просто чтобы понимать, как и на что он реагирует. По крайней мере, так я себе все объяснила. Мне надо быть в курсе того, чем он занимался прошлой ночью. Каково его второе имя. Кого он любил и с кем спал.

Я хотела знать о нем все, и в груди ныло от ощущения неотвратимой катастрофы.

– Возьмешь одноразовый телефон, пока я не купил новый.

Я выдохнула. С облегчением? Возможно. Недостаточно информации, чтобы понять характер Нико, но уже хоть что-то.

– Нико, вовсе не обязательно заставлять Луку караулить меня. Я не нуждаюсь в няньке.

И снова воцарилась напряженная тишина, а потом Николас отошел от меня.

– Твое прошлое говорит об обратном.

Я напряглась, не в силах поверить своим ушам.

Кстати, я видела, как Николас пришел домой утром. Оказавшись в гостиной, он стянул с шеи галстук, и я невольно и тупо отметила, что он был в той же одежде, что и накануне.

А теперь, сглотнув появившуюся во рту горечь, я сказала:

– Я не собираюсь убегать. – Один раз я осмелилась на такое, что не привело к свободе, а стало наихудшей ошибкой в жизни.

Взгляд Николаса был словно вспышка свечи в абсолютно темной комнате.

– Нет такого места, где я бы тебя не нашел.

От его тона мурашки побежали по спине, поскольку я с легкостью ему поверила. Хотя выражение лица Николаса заставляло подозревать, что Лука оставался здесь не только ради моей безопасности или чтобы я не сбежала.

На меня внезапно снизошло озарение. Николас считал, что я до сих пор кручу роман с другим мужчиной. Все намеки на мою неверность внезапно обрели смысл.

За кого он меня принимал, за дуру? С моей стороны крайне глупо находиться в тайных отношениях, особенно после того, что со мной случилось. Без обид, Адриана, но это ты всегда думала своим странным сердцем, а не головой.

Во мне вскипело раздражение.

Руссо мог спать с кем только пожелает. У меня комок в горле появлялся от одной лишь мысли о том, что Николас наверняка творил сегодня ночью. Забавно, но рядом со мной была «сиделка», чтобы я не занималась тем же… Конечно, я знала, что именно так и устроен этот мир. Но подобные неудобства всегда происходили с кем-то еще, а не со мной, кроме того, они проистекали от мужчины, которого я скоро буду называть мужем. Мужчины, с которым стану делить крышу над головой.

Раздражение превратилось в злость и ядом разлилось по венам.

Муж никогда не будет мне принадлежать. Я буду вынуждена с кем-то его делить. И эта правда показалась настолько реальной и болезненной, что грудь содрогнулась от ненависти.

Я прищурилась прямо как в тот день в церкви, когда впервые увидела Николаса.

Он ответил мне схожим взглядом.

У меня не возникло никакого желания сообщать Николасу, что у меня нет любовника. Это уже не имело значения.

Мое сердце никогда не будет принадлежать Николасу.

Это – единственное, что действительно было моим, и я не собиралась его никому отдавать.

* * *