Сладостное забвение

Бабуля и Адриана всю дорогу до магазина смотрели на меня с ничего не выражающими лицами, изредка моргая. Бенито не подавал голоса с водительского кресла, а мама чрезмерно жестикулировала и нервно болтала про будущее торжество.

Большинство девушек мечтают о свадьбе, о том, какой она будет идеальной, но мне она представлялась размыто. Как платье на витрине, которое защищено стеклом, залапанном множеством пальцев.

Свадьба не будет проявлением любви, а всего лишь передачей власти надо мной от отца к мужу.

Однако с каждым шагом и каждым щелчком каблуков о тротуар, дыхание сбивалось, а под кожей играли нервы. Что-то вибрировало в венах. Волнение. Томное желание. И грустное пламя надежды, мерцающее вдалеке.

Стекло было кристально чистым, а за ним находилось великолепное белое платье.

Я не любила человека, за которого выходила замуж. Не могла любить. Я коснулась пальцем стекла и тем самым запятнала ложную надежду, которую сулила эта витрина.

Мама придержала дверь открытой и поглядела на меня.

– Всего один день в компании Руссо и моя дочь, кажется, стала безмозглой. Какой же stupido у меня ребенок.

– А чего ты еще ожидала? – пробормотала бабуля, заходя в магазин. – С твоими-то генами?

* * *

Дверь закрылась с мягким щелчком. Чувство, что на меня смотрят, пробежало от макушки до пяток, стоило Николасу бросить на меня взгляд из-за кухонного острова, за которым он сидел.

Он опирался локтями на столешницу, а перед ним лежал пистолет. Ту деталь, что была в его руках, Николас чистил очень задумчиво – или, может, просто крайне тщательно относился к оружию.

– Нашла платье? – легко спросил он без грамма злости.

Напряжение улетучилось. Раздражение мое выветрилось за день, но, если учитывать, на какой ноте мы расстались, я не знала, чего ожидать по возвращении.

Я прислонилась к двери, разом ощущая накопившуюся усталость. Подумав о выбранном платье, я улыбнулась.

– Идеальное.

– Идеальное, говоришь? – протянул он.

– Ага. – И затем, чтобы разговор не был слишком формальным, я добавила: – И очень дорогое.

Наградой мне была мимолетная улыбка.

– Ну еще бы.

Не то чтобы цена как-то повлияла на мое решение. Я узнала свое платье, едва увидела наряд. Влюбилась с первого взгляда. У меня имелись сомнения касательно брака, но я наконец-то осознала, что свадьба будет только одна, и не собиралась пускать ее коту под хвост лишь потому, что союз с Николасом не являлся сказочной историей обоюдной страсти.

Во время шопинга мы купили розовые платья для подружек невесты, вместо тех желтых, которые мама подобрала для Адрианы. В качестве пресловутых подруг выступали три ближайших кузины, поэтому никаких проблем не предвиделось. И список гостей оставался прежним. Может, звучит и печально, но для меня это было просто удобно.

Я скинула туфли.

– Мама расплакалась.

– Да ну?

– Я бы даже сказала, разрыдалась, – вздохнула я, вспоминая.

– Даже жаль, что я это пропустил.

Разговор оказался легкомысленным и расслабленным, но я заметила, что Николас был каким-то одеревеневшим. Закусив губу, я прошла вперед, взяла из шкафчика стакан и налила в емкость воды из крана, как будто каждый день занималась обыденными вещами в присутствии этого человека, а он меня совершенно не волновал. На самом деле по позвоночнику бегали дикие мурашки.

Пытаясь придумать очередную фразу, я обратила внимание на новое прибавление на кухонной столешнице. У меня упало сердце.

– Ты купил кофемашину?

– Не могу же я позволить тебе перестать быть человеком.

Как мило с его стороны… и я ненавидела этот факт, поскольку не могла вспомнить, когда вообще последний раз кто-то думал о моих потребностях раньше, чем мне приходилось о чем-то просить.

Я сглотнула комок в горле.

– Телефон на столе – твой, – сказал Нико.

Я нашла взглядом мобильный и взяла его в руки. Если честно, эти шесть месяцев я даже наслаждалась свободой от телефона.

– Похоже, он мне не нужен, – пробормотала я.

– Но он твой, Елена. Никогда с ним не расставайся.

Я задумалась, насколько неприлично будет попросить его сказать «пожалуйста».

– Туз, – прочитала я, наткнувшись на прозвище Николаса среди установленных контактов. – Как самоуверенно с твоей стороны, забить личный номер в мой телефон.

Николас ухмыльнулся, но не поднял взгляд, продолжая возиться с деталью пистолета.

– Само собой, женушка.

Обычно, когда мужчина зовет невесту «женушкой», это звучит ласково, но собственнический тон Николаса все испортил. Хотя полгода назад я выяснила, что нежности я как раз и не любила. Я вспыхнула.

– Я еще не твоя жена.

– Мелочи. – Он бросил взгляд на мои порозовевшие щеки. – Ни разу не видел, чтобы женщины в Коза ностра краснели, пока не встретил тебя.

Мог бы и не напоминать.

– Тебя это смущает?

– Ни капли. – Николас вернулся к работе, рассеянно водя большим пальцем по челюсти.

Мое дыхание сбилось, и я шагнула к острову, схватив руками край столешницы.

– Спасибо за кофемашину и телефон.

Он поднял голову: приглушенный свет делал его глаза похожими на расплавленное золото.

– Пожалуйста.